В 2013 году стали доступны документы из так называемой «коллекции Юлиуса Зимсона», хранящейся в Институте изучения истории и культуры германского еврейства им. Лео Бека (США). Эти документы не только никогда не переводились на русский, но и, вообще, не использовались в публикациях, посвящённых семье Зимсон. Некоторые из них будут интересны любителям немецкого охотничьего оружия.

Основатель компании Simson & Co Гершон Зимсон (1846 — 1904) имел семь детей: Макса (1871 — 1924), Эрнеста (1874 — 1953), Розалию (1876 — 1962), Леонарда (1878 — 1929), Минну (1879 — 1975), Артура (1882 — 1969), Юлиуса (1884 — 1953).

Семья Гершона и Жанетты Зимсон. Дети (слева направо): Розалия, Артур, Эрнест (стоит), Юлиус, Минна, Макс, Леонард.

Аффидевит (нотариально заверенные показания, данные под присягой) Фрица Фентхола — адвоката семьи Зимсон

Я осознаю значимость аффидевита, и мне известно, что это моё заявление будет использовано германским судом или каким-либо германским органом власти. Учитывая вышеизложенное, я заявляю под присягой следующее: Прежде всего, я должен отметить, что я делаю нижеследующие заявление только по памяти, так как все довоенные документы в моем бюро были уничтожены во время бомбардировки. Поскольку указанный ниже процесс имел в Германии большое политическое и экономическое значение, я очень хорошо помню все существенные события и факты этого дела. В течение нескольких лет перед последней мировой войной я был  допущен в качестве адвоката для ведения дел в судах Берлина и осуществлял свою  адвокатскую деятельность по адресу:  Берлин В.  Потсдамер-штрассе, 138. Осенью 1935 года семья Зимсон попросила меня взять на себя консультирование и представительство Артура и Юлиуса Зимсонов, а также их племянника д-ра Эвальда Майера и их племянницы фройляйн д-ра Хильды Майер, а также принадлежащих этой семье фабрик и их филиалов.  До этого момента семью Зимсон представлял д-р Ганс Кох,  младший партнер в частном адвокатском бюро господина советника юстиции д-ра Майдингера. Однако д-р Ганс Кох в ходе осуществления своих полномочий жёстко преследовался национал-социалистической партией и тогдашним правительством. В отношении его было применено заключение под стражу в качестве меры пресечения, и, находясь под арестом, он был вынужден отказаться от любых видов деятельности в пользу семьи Зимсон и сложить с себя все полномочия. Сначала вышеназванные члены семьи Зимсон были обвинены имперским наместником гауляйтером Тюрингии Фритцем Заукелем в том, что они обманули министра рейхсвера на сумму в несколько миллионов рейхсмарок. В ходе расследования господин Заукель сумел уговорить уполномоченного по этому делу земельного прокурора возбудить производство по уголовному делу против вышеназванных лиц, мотивируя это тем, что семья Зимсон, поставляя в течение нескольких лет оружие военному министерству, обогатилась в результате поставок преднамеренно низкокачественного оружия и материалов, а также в результате необоснованно завышенных цен на продукцию для армии и тем самым нанесла многомиллионный ущерб рейху, то есть военному министерству. В этом уголовном процессе, который был возбуждён земельным судом г. Майнингена, я взял на себя защиту семьи Зимсон. Этот процесс длился около 6 месяцев и закончился прекращением производства по делу, после того как земельному прокурору, несмотря на допрос нескольких сотен свидетелей, являющихся офицерами и служащими военного министерства, не удалось привести доказательства виновности семьи Зимсон, которой было предъявлено обвинение в мошеннических действиях. Почему их полностью не оправдали, этого я сегодня сказать не могу. В настоящее время едва ли можно представить себе, каким странным способом гауляйтер Заукель, министерство внутренних дел и прокуратура Тюрингии затеяли и провели этот процесс. Упомянутые органы власти и партийные инстанции не боялись постоянно угрожать судьям земельного суда, а также  лично меня, и оскорблять их, чтобы  вынести задуманный ими обвинительный приговор, не говоря уже о незаконном давлении, которое упомянутые инстанции пытались оказать на судейскую коллегию и на меня. Один раз меня самого незаконно задержали в Берлине и один раз в Веймаре. Истинная цель действий господина Заукеля и зависимых от него инстанций заключалась в том, чтобы отобрать знаменитый из поколения в поколение оружейный завод еврейской семьи Зимсон в Зуле и перевести его в государственную собственность без какой-либо уплаты за него. C этой целью были арестованы господин Зимсон и господа Майер. Уже  во время  процесса господин Заукель много раз вызывал меня к себе с целью добиться от меня, чтобы я на основании своих полномочий, данных мне моими клиентами, осуществил переход права собственности на оружейный завод. Начиная с осени 1935 года, господин Заукель усилил свои угрозы против семьи Зимсон настолько, что перед лицом  угроз со стороны  органов государственной и партийной власти я посоветовал моим клиентам отказаться от оружейного завода, чтобы спасти свою жизнь и  свободу,  получить возможность эмигрировать и сохранить своё зарубежное имущество. Затем я получил от моих клиентов необходимые полномочия для передачи права собственности на завод. Кстати, выдача доверенности со стороны господина Эвальда Майера происходила так: господина Майера  привели  из тюрьмы  в сопровождении  служащего гестапо  в бюро нотариуса Feau de la Croix, и там он подписал доверенность. В каждой фазе слушаний дела я говорил господину Заукелю, который был уполномочен военным министерством осуществить переход права собственности на это министерство, что считаю абсолютно неправомочными требования военного министра, предъявленные на основании мнимого мошенничества семьи Зимсон,  и поэтому не могу признать их, и что я готов передать  рейху право собственности на оружейный завод в Зуле на основании выданной мне доверенности лишь из-за угрозы в адрес моих  клиентов. В связи с действиями имперского наместника Заукеля уже в 1934 году доли в зульском заводе,  которые принадлежали всей семье Зимсон, были переданы в собственность доверенному лицу господину д-ру Герберту Гофману, уполномоченному господина Заукеля в Берлине, а семья Зимсон была отстранена от управления собственным заводом. 23 ноября 1935 года я сделал предложение имперскому наместнику Заукелю, как уполномоченному военного министра, согласно которому военное министерство могло приобрести все доли в зульском заводе примерно за 8 млн. рейхсмарок. Уплата этих 8 млн. должна быть произведена против уже вышеупомянутого неправомочного требования министра рейхсвера в размере 8 млн. рейхсмарок и тем самым рассматриваться как удовлетворение претензий. Остальные ещё примерно 2 миллиона, которые военный министр требовал от семьи Зимсон и/или  её компаньонов, семья Зимсон и/или её компаньоны должны были выплатить до конца 1936 года. В конце ноября 1935 года моё  предложение было принято господином Заукелем для вручения его военному министру. Кроме того, я должен специально заметить, что при нотариальном протоколировании моего предложения я наталкивался на сильное сопротивление имперского наместника Заукеля, когда велел занести в протокол, что я признаю претензии военного министра в размере 10 млн. «только для целей данного договора и/или в качестве предложения». Тем самым я хотел специально запротоколировать для будущего, что я не признаю, как и во всех предыдущих слушаниях дела, это требование военного министра, и лишь для того, чтобы совершить сделку, я велел привести в моём предложении сумму требования. Франкфурт-на-Майне, 23 октября 1955 г. Подпись:  Dr. Fritz  Fenthol

Протокол допроса Артура Зимсона швейцарской полицией.

Зимсон, Артур, отец Гершон, мать Жанетта, урождённая Хеллер, родился 6  сентября 1882 года в г. Зуль, Тюрингия, подданный Германской империи, холост, инженер, бывший совладелец оружейной фабрики Simson & Co. в Зуле, проживающий в настоящее время по адресу: Курхаусштрассе 18, отель Вальдхаус Дольдер, Цюрих 7, на допросе даёт показания: «В течение последних примерно 30 лет я был совладельцем оружейной фабрики Simson & Co. в Зуле. На протяжении примерно 100 лет эта фабрика постоянно находилась во владении нашей семьи. В последнее время у меня было два места жительства. Одно было в Зуле, Зомбергсвег 7, а второе – в Берлине, Церингерштрассе 25. Согласно Версальскому договору моя фирма была поставщиком вооружения для армии. В течение всего периода моего пребывания в Германии я не занимался политической деятельностью. В борьбе против Версальского договора германский рейх стремился национализировать оружейную фабрику, в то время как партия  пыталась прибрать к своим рукам «обезьянью фабрику» и с этой целью требовала возбудить ряд уголовных дел против собственников фирмы и её руководителей. Борьба между рейхом и партией закончилась экспроприацией фабрики, которую гауляйтер Заукель предоставил в распоряжение фюрера в составе партийного некоммерческого фонда. Но и после экспроприации фабрики борьба продолжалась. Теперь речь шла о вымогательстве доплаты, которую фирма должна была выплатить  гауляйтеру. Я цитирую выдержку из газеты NZZ, второе воскресное издание № 59 от 12 января 1936 года: «Недавно был применён довольно своеобразный способ экспроприации оружейного завода Simson Waffenwerke в г. Зуль, Тюрингия. Этот завод был экспроприирован у еврейской семьи Зимсон, принадлежащей к международным финансовым элитам, не только без малейшей компенсации, но вдобавок ещё семья была обязана выплатить значительную сумму в несколько миллионов рейхсмарок. Это аргументировалось тем, что фирма имела чрезмерно высокие доходы, а работникам платила минимальную заработную плату. И то, и другое кажется маловероятным: ведь немецкая армия была генеральным заказчиком завода, и  именно еврейские фирмы в силу необходимости почти боязливо соблюдают нормативы тарифной системы оплаты труда». 31 декабря 1935 года, Morgenblatt № 604 пишет следующее об этих событиях: «Национализация оборонной промышленности: Как известно, за намерениями должно следовать действие. Государство взяло под свой контроль управление одной из крупнейших тюрингских оружейных фабрик Simson Werke в Зуле, которая будет предоставлена в распоряжение фюреру и рейхсканцлеру». В остальном я ссылаюсь на газетные вырезки по этому делу, которые мой представитель, господин д-р Кольб, передал кантональной полиции. В связи с судебным производством по отчуждению имущества 11 апреля 1935 года я был заключён под стражу в порядке избрания меры пресечения. Причиной моего ареста было якобы разглашение государственной тайны. Меня обвиняли в осуществлении доставки секретных материалов за рубеж, что явилось якобы непосредственной угрозой для государственной безопасности.  Я находился в Берлине под арестом. 8 августа меня снова освободили. При освобождении мне установили ограничения свободы: мне запрещалось покидать Берлин и округ, я должен был ночевать в своей квартире, мне запрещалось входить в мои бюро, мне запрещалось вести переписку с моим братом. У меня отобрали паспорт. Я обязался не выдвигать каких-либо требований и не делать ничего, что противоречило бы духу национал-социализма. Часть этих ограничений сохранилась и по сей день. Непосредственно после убийства Густлова в Давосе, вызвавшего широкий резонанс, все думали, что политически неблагонадёжных лиц начнут сразу же преследовать и арестовывать. Несмотря на обещание властей вернуть мне мой паспорт при условии моего согласия переуступить фабрику германскому рейху, мне его не вернули. В ответ на мои усилия получить обратно свой паспорт, мне сказали, что моя настойчивость в возврате паспорта вызывает подозрения, и я рискую быть арестованным. В дальнейшем я жил в постоянном страхе. Я боялся быть снова арестованным и чувствовал, что за мной постоянно следило гестапо. Меня незаконно лишили паспорта, несмотря на мои протесты. Вынесенное мне наказание в виде ограничения свободы не было отменено. Я узнал из надёжных источников информации, что возмущение, вызванное убийством Густлова, должно привести к усилению давления на политически неблагонадежных лиц со стороны гестапо. Впоследствии, 9 февраля 1936 года, я пересёк на автомобиле границу между Констанцем и швейцарским городом Кройцлинген и въехал в Швейцарию, чтобы якобы покататься на горных лыжах.  Я предъявил разрешение на переход границы, которое приобрёл для меня мой туроператор. В качестве документа, удостоверяющего личность, у меня были только водительские права с фотографией, выданные окружным управлением г. Эрфурта. Я считаю себя «политическим беженцем». Против меня ведётся уже в течение длительного времени политическая кампания. Меня обвинили, помимо прочего, в государственной измене. Я не могу вернуться в Германию, так как там меня могут снова арестовать в порядке меры пресечения. Въехав в Швейцарию, я отправился на автомобиле в деревню Унтервассер. В тот же вечер я был снова в Цюрихе и ночевал в отеле Вальдхаус Дольдер. Я связался с моим адвокатом господином Кольбом, который посоветовал мне сразу же встать на учёт. Мне не были известны постановления бундесрата об обращении с политическими беженцами от 7 апреля 1933 года. 12 февраля 1936 года я зарегистрировался в районной администрации № 7 в качестве политического беженца. В Швейцарии у меня нет ни родных, ни близких. В Германии в настоящее время проживают некоторые из моих родственников. Банк Eidg. Bank A.G. в Цюрихе может по соответствующему требованию подтвердить в письменной форме, что он имеет в распоряжении необходимые средства для моего обеспечения в соответствии с моим общественным положением. Я принимаю к сведению, что в Швейцарии мне запрещено заниматься политической и трудовой деятельностью. Я полностью ознакомлен с содержанием статьи 6 Постановления бундесрата от 7 апреля 1933 года. Мне объяснили, что политические беженцы, которые нарушают предписания или постановления полиции по делам иностранцев, будут оштрафованы и высланы из страны на основании Федерального закона  о поселении и пребывании иностранцев от 26 марта 1931 года и Постановления об исполнении от 5 марта 1933 года. Кроме того, мне сообщили, что федеральная прокуратура оставляет за собой право выдвигать особые условия для пребывания в Швейцарии, и что я обязан регулярно сообщать о своём местопребывании. Далее мне сказали, что я должен сообщать кантональной полиции о возможном изменении адреса или об отъезде. Я намерен пока что остаться здесь. Возможно, что после того, как дело относительно моего пребывания в Швейцарии будет окончательно урегулировано федеральной прокуратурой, я перееду в какое-нибудь спокойное место. Я еще не решил, где я хочу поселиться в Швейцарии. Но при нынешних обстоятельствах я ни в коем случае не могу вернуться на свою родину». Подпись: Arthur Simson