Евгений Самойлович Гуревич. 1980 год.

В 2016 году исполнилось 115 лет со дня рождения и 35 лет со дня смерти ЕВГЕНИЯ САМОЙЛОВИЧА ГУРЕВИЧА, выдающегося оружейника и изобретателя. В сталинских лагерях, где нужно было просто выживать, да и после них тоже, он не оставлял попыток встроиться в систему и стать «своим». Однако система, вовсю используя разносторонний талант Гуревича, упорно отторгала его, интуитивно чувствуя в нём «чужого». В конце концов, он был просто забыт, вычеркнут из отечественной оружейной истории так же, как была вымарана его фамилия на чертежах одного ружья… 

Как известно, «визитной карточкой» ЦКИБ СОО (г. Тула) всегда были «вертикалки» с так называемым «мёртвым» шарниром, обеспечивавшим в числе прочих конструктивных решений фантастическую живучесть этих ружей. Считалось, что автор шарнира, «люльки», как его называли в ЦКИБе, неизвестен. Появление в конце 40-х годов вертикалок МЦ5 и МЦ6 на фоне тогдашнего ассортимента отечественных охотничьих ружей сродни рождению сверхзвукового самолёта после допотопного биплана. Как бы «из ничего» появилось современное ружьё оригинальной конструкции. Между тем, оружейное дело по своей сути консервативно. В нём очень редко случаются подобные «революции», а всё развитие происходит эволюционным путём.

«Мёртвый» шарнир на ружье МЦ 8.

Опыт работы с «вертикалками» в ЦКИБе был. В мае 1946 года группа сотрудников Наркомата вооружения вывезла из Тюрингии образцы немецкого охотничьего и спортивного оружия. В 1947 году ТОЗом при участии ЦКИБа  было собрано ружьё МЦ-3 — копия бокфлинта «Меркель» (впоследствии наименование МЦ-3 получил спортивный пистолет – знаменитая «рама Шептарского»). Но МЦ5 и МЦ-6 не были похожи ни на одно из немецких ружей. Они вообще были ни на что не похожи! Поиски прототипа привели к ружью французского изобретателя Бонифация Петрика (патент США № 1434627 от 7.11.1922). Оригинальный шарнир, похожая идея, но…явно не прототип.

Схема шарнира ружья Бонифация Петрика.

Ещё один вопрос, не находивший ответа, вне всякой связи с ружьями МЦ, касался ружья ТОЗ-34. В голове не укладывалось, как автор ружья Н.И. Коровяков, имея «за плечами» ФЗУ и незаконченный заочный техникум, до прихода на ТОЗ никогда не интересовавшийся охотничьим оружием, спустя 3 месяца после приёма на работу принёс главному конструктору С.С. Ферапонтову идею нового ружья. Во всяком случае, именно так звучит официальная версия. Самородок, по воспоминаниям окружающих, доказывавший свою правоту вырезая ствольную коробку из мыла? Возможно. Мои сомнения усилились, когда на глаза попался доклад комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований на президиуме Российской Академии наук от 16 марта 1999 года. Кто хочет – может прочитать сам. Как правило, подобные «казусы» связаны с пробелами в образовании. Нет вины Николая Ивановича Коровякова в том, что, приписывая ему необыкновенные изобретения, некоторые ура-патриоты после его смерти пытаются сделать из него непризнанного гения.

Шарнир на ружье Е.С. Гуревича. 1944 год. В это время Николаю Ивановичу Коровякову было…7 лет.

Третий вопрос, на который не находился ответ, содержался в книге С.А. Бутурлина «Дробовое ружьё» (КОИЗ, 1937 год). В главе V «Ударные механизмы или замки» есть такой абзац: «Совершенно новый для оружия принцип использовал недавно инж. Е.С. Гуревич, построив необыкновенно простой, компактный и остроумный замок с проволочной крутильной боевой пружиной. Так как металл на кручение утомляется меньше, чем при других формах работы, прямая проволока почти не требует вырезов в дереве ложи, и проволока может быть взята без всяких неудобств нужной длины и толщины, то пружина эта может быть очень сильной. В замок этот его изобретатель включил очень простой и прочный интерсептор, и простой один спуск на оба замка двустволки. Замок располагается на спусковой скобе или на нижнем хвостовике колодки, и укрепляет переднюю часть дерева ложи по сравнению с обычными замками». Все попытки узнать больше об этих конструкциях и их авторе оканчивались ничем. Так бы оно всё и оставалось, если бы не одна, случайно увиденная фотография. Именно она послужила отправной точкой во всей этой истории.

Фотография ружья Е.С. Гуревича. С неё всё началось.

Забегая вперёд, скажу, что ответы на обозначенные выше вопросы нашлись. «Мёртвый» шарнир и «шарнир Коровякова» изобрёл оружейник Евгений Самойлович Гуревич. Вся линейка спортивных «вертикалок» ЦКИБа имеет прототип – ружьё Гуревича, первый отечественный бокфлинт. Среди изобретений Е.С. Гуревича: бесшумный боеприпас, бесшумный миномёт, бесшумный револьвер для специальных операций, танковый дизель без коленчатого вала и другие изобретения в самых разных областях техники. Одного этого перечня достаточно, чтобы понять, какого масштаба конструктора и изобретателя мы умудрились «забыть».

Всё, что написано в различных статьях и книгах о совещании 18-19 февраля 1946 года в Доме техники Министерства вооружения, лишь частично совпадает с настоящими решениями этого совещания. Между тем, среди них были и такие: рекомендовано «…для проверки в условиях промысловой охоты изготовить серию ружей бокфлинт системы Гуревича, которое по отзывам многих организаций получило хорошую оценку», министерство принимает на себя обязательство «…изготовить в течении IV-го квартала 1946 г. … бокфлинт системы Гуревича 200 штук». Почему же фамилии Гуревич нет в упомянутых статьях и книгах? Надеюсь, данная публикация ответит на этот вопрос тоже.

Жизненный путь Е.С. Гуревича извилист и неоднозначен, как и судьба страны, в которой ему довелось родиться. В его биографии полно «белых» пятен. Поэтому я, не претендуя на роль летописца, расскажу только о том, что более-менее достоверно установлено.

Глава I. Солдат.

21 января 1901 года в семье православных Самуила Исаевича и Софьи Моисеевны Гуревичей родился второй сын, которого назвали Евгением. 6 ноября 1905 года мальчик был крещён в Преображенской церкви слободы Ворожбы Лебединского уезда Харьковской губернии. Крестниками стали дворянин Иван Владимирович Белоярцев и жена казака Анна Фёдоровна Лесенко. Старший брат Владимир родился тремя годами ранее. Сестра Марина (крещена как Мария) появилась на свет спустя три года после рождения Евгения.

Гуревичи: Евгений, Мария, Владимир.

Самуил Исаевич служил управляющим в имении графа Н.Д. Хрущёва и слыл большим специалистом сельского хозяйства. Им был выведен новый сорт картофеля с повышенным содержанием крахмала, получивший множество наград на сельскохозяйственных выставках. Занимался он также улучшением и акклиматизацией скота симментальской породы. Старший Гуревич был не лишён тщеславия: свой сорт картофеля он назвал собственными инициалами — «СИГ». Придёт время, и сын тоже позволит себе эту маленькую слабость, присвоив своим ружьям марку «ГЕС». Самуил Исаевич происходил из большой дружной семьи. Его родной брат Иосиф служил механиком винокуренного завода в Курской губернии. Сын Иосифа Исаевича, Михаил Иосифович Гуревич, стал впоследствии выдающимся советским авиационным конструктором. В отличие от своего двоюродного брата, Евгений, судя по оценкам, не проявлял особенного рвения в изучении физики. Позднее он напишет, что окончил гимназию экстерном. Аттестат датирован 1919-м годом. До этого юноша успел поучиться «на оружейного мастера в Харькове у Эдельберга и на шофёра у Тевса», а также принять участие в революционных событиях 1917 года «в составе боевой дружины братьев Межлаук».

Так выглядит сегодня дом графа Н.Д. Хрущёва в имении, где родился Е.С. Гуревич

«В 1918 году в кавалерийском отряде Раскинда сражался против петлюровцев и немцев». Фразы, взятые в кавычки, написаны самим Е.С. Гуревичем. В 1919 году он был призван в Белую армию и оказался в Крыму. Свидетель по «делу Гуревича», некто Иван Никитин, дезертировавший из армии Врангеля, видел его в юнкерской форме. Есть данные о службе Гуревича в пограничной страже на посту Ак-Мечеть (сегодня п. Черноморское) под началом ротмистра Шуранова, а затем в Севастополе, в штабе пограничной стражи, начальником которой был генерал-лейтенант Китченко, а его заместителем – генерал-майор Непокойчицкий. (Михаил Дмитриевич Китченко (30.8.1857 -7.8.1931), начальник Варшавского округа пограничной стражи, командир 80-й пехотной дивизии во время Первой мировой войны, участник Брусиловского прорыва, Георгиевский кавалер, похоронен в Сербии (?)) Начальству явно приглянулся высокий юноша с прекрасным знанием немецкого и французского языков. Без ответа остаётся вопрос, почему Гуревич не эвакуировался с Русской армией. Как перешёл к красным. Откуда он знал о преступлениях заместителя начальника особого отдела 46 дивизии Кудряшова, утаившего, «поддавшись соблазну», часть реквизированных ценностей? (Большевик Кудряшов арестовывал и бессудно расстреливал. Дзержинскому его «сдал» Реденс, председатель КрымЧК, «зачищавший» Крым после эвакуации Русской армии. Информации о том, что Кудряшов, как принято считать, сам был расстрелян по приказу Дзержинского, у меня нет). Был ли он знаком с Реденсом, и действительно ли был назначен помощником начальника информации особого отдела 46 дивизии? Почему произошла ссора с отцом и братом, после которой жизненные пути их и Евгения Гуревича разошлись навсегда? Вопросы, вопросы…

Глава II. Чекист.  

В феврале 1921 года Е.С. Гуревич поступает на службу в ГПУ Украины на должность уполномоченного по охране границ Украины и Крыма. По его словам, на оперативную работу он попал благодаря Ф.Э. Дзержинскому, которого возил пару раз на стареньком «Бразье», работая шофёром в гараже ГПУ УССР. Функция по охране границ перешла к ГПУ в ноябре 1920 года. Специальные войска ГПУ только создавались. Границу Украины охраняли части 51-й и 44-й дивизии, а также черноморская кавалерийская бригада. Они не подчинялись оперативным органам по охране границы. Другими словами, охраняли одни, а за охрану отвечали другие. Е.С. Гуревич занимался выпиской пропусков для пересечения границы и работал в комиссии по делам политических беженцев и эмигрантов. Он придумал систему, позволявшую выявлять фальшивые пропуска. В двух фотопластинках делались одинаковые отверстия. Используя пластинку как шаблон, на пропуск ставились едва заметные точки. Вторую пластинку отправляли на границу. Спустя некоторое время пластинки менялись. Просто, но эффективно.

Группа сотрудников ГПУ УССР. Евгений Гуревич (в первом ряду слева), Эльза Грундман – «живая легенда» ЧК, Лев Щербинский (в будёновке). Харьков. Декабрь 1922 года. В центре снимка вымарана фигура Михаила Фриновского – одного из организаторов «большого террора».

Масса людей, согнанная с родных мест гражданской войной, перемещалась через границу, процветала контрабанда: вагоны импортного шевро и хрома, тысячи метров трикотина и других товаров поступали в Украину нелегально. Однажды удалось задержать 16 тыс. коробок зубного цемента. Для борьбы с контрабандой была создана комиссия во главе с начальником таможенного управления Макотинским. Было введено правило, по которому задержавший контрабанду получал определённый процент после её реализации. В доход ГПУ должно было поступать сразу 30% от суммы, вырученной за реализацию контрабандных товаров. Остальная сумма за исключением судебных издержек, расходов на реализацию и перевозку, должна была распределяться следующим образом: 33% передавалось непосредственно задержателям, 20% шло на премирование лиц, косвенно участвовавших в задержании, 30% поступало в доход соответствующего таможенного округа и 17% передавалось органам ГПУ. Умные головы в ГПУ Украины быстро сообразили, как на этом можно заработать (именно так сегодня воспринимается рассказ самого Е.С. Гуревича об этой «операции»). Была создана специальная опергруппа, которая через подставных лиц стала покупать контрабанду оптом. В течение 2-х месяцев только в Харькове было скуплено, «конфисковано» и снова продано товаров почти на миллион рублей. Деньги вернулись в кассу ГПУ, а участники получили свои «премиальные». По словам Гуревича, в «операции» принимала участие легендарная чекистка Эльза Грундман, а «заработанная» премия была передана в «фонд борьбы с контрабандой». В январе 1924 года Гуревич был уволен из органов, формально – по сокращению штатов, в действительности – из-за семимесячной службы в Белой армии, но хорошие связи в ГПУ УССР помогали ему вплоть до ареста.

Глава III. Коммерсант.

После увольнения из органов Е.С. Гуревич работал на авторемонтном заводе. В мае 1924 года он устраивается секретарём в контору «Экспортугля» — подразделения «Укргосторга». В августе его переводят на должность заведующего технической частью конторы. В октябре он становится управляющим делами «Экспортугля». В феврале 1925 года – новое повышение по службе. Должность называлась «секретарь импортного отдела Госторга УССР». В мае Гуревич становится помощником заведующего техническим бюро и заведующим комиссионной частью технического бюро импортного отдела. В январе 1926 года его переводят на должность заведующего отделом автотранспорта и оборудования коммунальных хозяйств Технической конторы Госторга УССР. На работе в «Укргосторге» открываются незаурядные коммерческие способности Евгения Самойловича.

 Реклама «Укргосторга»

Описываемые события относятся к временам НЭПа, новой экономической политики, позволившей в короткие сроки восстановить промышленность и сельское хозяйство Украины. Госторг УССР был абсолютно самостоятельной организацией, осуществлявшей экспортно-импортные, торговые и заготовительные операции, а также занимавшейся капитальным строительством. Молодой республике требовалась всевозможная техника, автотранспорт и…оружие. Гуревич знакомится с Иоганном Йостом, прибалтийским немцем из Либавы (Лиепаи). В СССР он представлял интересы фирм «Густав Геншов», «Зауэр», а потом и «Крупп». Йост оказался исключительно ценным партнёром. Для начала нужно было завоевать его доверие и продемонстрировать свою информированность. Пользуясь данными из статей С.А. Бутурлина, Гуревич передал Йосту «служебную» информацию о рынке оружия. Некий «австрийский коммунист» предложил «Укргосторгу» приобрести «на вес» пистолеты «ОWА» в готовом и незаконченном виде, а также станки австрийского военного арсенала, подлежащие уничтожению по условиям Версальского договора. «Предложения» на деле оказались пустыми разговорами. Тем не менее, Гуревич по «большому секрету» рассказал о них Йосту. Фирма «Вальтер» оказывала техническую помощь одному из советских оружейных заводов. Йост об этом конечно знал. Когда эта информация пришла от Гуревича, доверие немца к своему деловому партнёру выросло многократно. Игра, которую вёл Гуревич, помогала заключать прямые контракты на самых выгодных условиях, гораздо более выгодных, чем это удавалось делать сотрудникам нашего торгпредства в Берлине. Так, передав Йосту ложные сведения о намерении «Укргосторга» купить у Круппа автобусы, удалось заключить контракт с фирмой «Бюссинг». Фирмы «Густав Геншов» и «Зауэр» на протяжении трёх лет снабжали ГПУ оружием, высылая его по почте на условный адрес. Для этого было подготовлено специальное решение Наркомата юстиции. Часть оружия, в том числе для спортивного общества «Динамо», приобреталась через «Укргосорг». Фирма «Густав Геншов», помимо своих изделий, предлагала ещё и продукцию американских фирм. С помощью закупленных Гуревичем приспособлений в ГПУ было налажено производство револьверных патронов. Евгений Самойлович упорно занимался самообразованием, как в оружейном деле, так и в автомобильном. В дальнейшем эти знания спасли ему жизнь. Он сближается с верхушкой ГПУ Украины: Н.С. Бачинским, А.О. Броневым (дядей известного актёра) и, особенно, с Л.Ф. Щербинским, с которым выступал в одной стрелковой команде.
Заметка в газете называется «Лучшие стрелки столицы» (Харьков до 1934 года – столица УССР). Крайний справа – Е.С. Гуревич.

В 1926 году Гуревич соглашается принять участие в экспедиции на границу Азербайджанской ССР и Персии в район Талышинского хребта. Маленькая экспедиция в составе 3-х человек называлась «Зооботанической Научной Экскурсией Украинского Института Распространения Естествознания (ИРЕ)» и была серьёзно вооружена: винтовка Росса, «Винчестер», карабин Мосина, два дробовых ружья, два «Кольта» и «Парабеллум» с соответствующим количеством снаряжения и патронов. Гуревич числился административным руководителем и заведовал всем этим арсеналом, а также, возможно, выполнял специальное задание ГПУ, о котором остальные участники могли не знать.

Е.С. Гуревич перед экспедицией в Азербайджан. 1926 год.

Руководил экспедицией хороший знакомый Гуревича, Виктор Валентинович Стахорский, ботаник и дарвинист, человек большой физической силы и отличный стрелок, не расстававшийся со своим самозарядным «Винчестером» мод.1907. Третьим участником был ботаник Александр Владимирович Прянишников. В марте 1926 года экспедиция прибыла в Азербайджан. Каковы были научные результаты «экскурсии» — сказать трудно, но специальное задание, судя по всему, было выполнено. Выяснилось, что на участке от Русской Астарты до 4-й нагорной комендатуры граница практически не охраняется. Это дало повод впоследствии утверждать, что Берия «держал границу открытой для доступа персидско-английских бандитов». В ноябре 1926 в «Укргосторге» происходит реорганизация, и Гуревич становится простым специалистом по автотранспорту.

Е. Гуревич на стрельбище. В руках личный S&W mod.10 38-го калибра со стволом 6,5 дюймов.

В 1927 году Е.С. Гуревич вошёл в состав Стрелкового комитета при Высшем совете по физической культуре Украинской ССР. В 1928 году его отстраняют от секретной переписки на работе. В августе он уходит в отпуск, по окончании которого в Госторг не возвращается.

Удостоверение Е.С. Гуревича, выданное ГПУ УССР 30 августа 1928 года.

30 августа 1928 года начальник административно – организационного управления Н.С. Бачинский подписывает удостоверение на имя Е.С. Гуревича, как эксперта по оружию ГПУ УССР. И только 2 января 1929 года его формально увольняют из Госторга.

Глава IV. Автомобилист.

Другой «ипостасью», не вписывающейся ни в какие стандарты личности Е.С. Гуревича, была его страсть к автомобилям. Писать об этом в оружейном блоге вроде бы «нонсенс», но и не написать нельзя, поскольку это увлечение сопровождало оружейника Гуревича всю его жизнь. Когда семья Гуревичей перебралась в Харьков, точно неизвестно. Из записок самого Евгения Самойловича следует, что в 13 лет он вынужден был пойти работать подмастерьем к мастеру Я.Я. Бухшпану в оружейную мастерскую К.Г. Эдельберга. В Харькове юный Гуревич впервые увидел автомобиль и…потерял покой. У Эдельберга был шурин по фамилии Дамроф, работавший у В.И. Тевса, хозяина гаража на Рыбной улице. Настоятельные просьбы Гуревича дать рекомендации возымели своё действие: Эдельберг поговорил с шурином. Молодой человек был принят учеником шофёра без жалованья, но с условием, что при плохой учёбе ему придётся доплачивать самому 40 рублей в месяц. Немецкий «Адлер» с керосиновыми фонарями, «как два самовара», стал первой машиной Гуревича. Успехи в обучении были таковы, что уже в мае 1914 года Евгений получил первые в своей жизни автомобильные права из рук председателя правления Харьковского Императорского автомобильного клуба, пивного фабриканта Игнатищева.  В то время в Крыму можно было неплохо заработать, и Дамроф дал Гуревичу письмо для своего знакомого немца-колониста Зенинга, занимавшегося извозом. Большинство крымских автомобильных извозчиков или прокатчиков, как их тогда называли, работали на «линии» Симферополь – Евпатория. Рейс длиною 75 вёрст обходился клиенту в 35 рублей. Гуревич стал работать помощником шофёра у немца Шустера. Красавец кабриолет «Стевер», беззаботные отдыхающие, зарплата в 100 рублей плюс хозяйские харчи, – о чём ещё можно было мечтать юноше 14 лет отроду?
Счастье было недолгим. 31 июля 1914 года в Российской Империи была объявлена всеобщая мобилизация. Начиналась война. Старшего Гуревича должны были призвать на военную службу ефрейтором. Гуревич – младший узнал, что Всероссийский Земской Союз приглашает шофёров для работы на санитарных машинах в действующей армии, выплачивая при этом приличное жалованье добровольцу и пособие его семье. Так в свои неполные пятнадцать юноша оказался на военной службе. Благодаря высокому росту, приписать себе недостающих лет, оказалось, по-видимому, несложно. После этого отец, как единственный оставшийся кормилец, призван в армию уже не был. За всю войну юный шофёр сделал пару рейсов, вывозя раненых из Полтавы и Сум. Самым запоминающимся событием для Евгения Гуревича стал день в марте 1916 года, когда он, стоя в оцеплении, увидел царствующую семью, прибывшую в Харьков. Высокий юноша приглянулся начальнику главного эвакуационного госпиталя, генералу медицинской службы Гурьеву, и Евгений стал водителем его «Мерседеса». Правда, после прихода немцев на Украину в марте 1918 года, пришлось пересесть, как говорил сам Евгений Самойлович, на транспортное средство с «овсяным» двигателем и двумя «скоростями», «тпру» и «но», в кавалерийском отряде Раскинда. В ноябре 1918 года в Германии случилась революция. Немцы, уходя из Харькова, бросили 10 грузовиков «Адлер» прямо в центре на Мироносицкой улице. Кому-то пришла в голову идея сделать из грузовиков броневики. На 4 машины брони хватило, остальные усилили рельсами и, по предложению Гуревича, замаскировали листами фанеры, покрасив их под цвет брони и нарисовав заклёпки. Первый же выезд на боевое задание окончился конфузом. Большевик Курбас, командовавший отрядом, подгонял водителей, а те были рады стараться. В результате были потеряны «грузоленты», надевавшиеся на колёса для улучшения проходимости, а потом стали взрываться покрышки. Обратно некоторые броневики прикатили без резины на задних колёсах. «Адлеры» заправлялись спиртом-сырцом. Ни с ним, ни с оружием на Украине в те годы проблем не было. У устремившихся на родину немецких солдат, изрядно дезориентированных революционными событиями в Германии, можно было купить пулемёт за 10 рублей «керенками», а винтовку – за 40.  Возвращение к любимому занятию произошло в 1921 году, когда Е.С. Гуревич устроился работать в гараж ГПУ Украины. Под его началом оказался старенький «француз» «Бразье», в который удалось «вдохнуть жизнь», но менее тряским от этого он не стал. На этой колымаге пришлось однажды возить весь день «товарища» Дзержинского, приехавшего в Харьков. На следующий день, чтобы хоть как-то смягчить неимоверную тряску, Гуревич засунул под заднее сиденье мешок с песком. Тряска уменьшилась, что было отмечено Дзержинским и послужило поводом для знакомства. Страстное желание Гуревича владеть собственным «железным конём» сбылось в 1922 году, когда он получил у руководства разрешение приобрести английский мотоцикл «Санбим», стоявший без движения в гараже ГПУ. Жил Евгений в комнате на 2 этаже. Мотоцикл был втащен туда, там же и отремонтирован. В 1923 году Гуревич на своём мотоцикле участвовал в пробеге Харьков – Грайворон – Борисовка – Белгород и пришёл к финишу пятым. Пробег был организован Харьковским авто – клубом, активным участником которого был сам Евгений Самойлович. Его девушка, Валя Дмитриенко, из-за которой наш герой потом конфликтовал с местными парнями, жила в Грайвороне в 70 километрах от Харькова. Возможно, что они познакомились во время пробега, или пробег был организован так, чтобы увидеть любимую (тогда понятно, почему пятое место). Можно себе представить, какое впечатление производил на сельских барышень статный мотоциклист.

Диплом, выданный Е.С. Гуревичу за участие в мотопробеге.

В 1923 году в гараже «Укргосторга» Гуревич обнаружил списанный гоночный «Даймлер» и опять потерял покой. Желание заполучить автомобиль во что бы то ни стало привело его в Москву. Непонятно как, но положительная резолюция руководства ГПУ на письме была получена. Потом была виза Щербинского, главный таможенник Макотинский, уполномоченный по «Укргосторгу» Золотарёв и касса, в которую пришлось внести 250 рублей червонцами. Следует заметить, что так называемый «партмаксимум» в СССР составлял 180 рублей в месяц, а в УССР – 140. Другими словами, Гуревич отдал две своих месячных зарплаты за то, что само не передвигалось, и было, по сути, грудой металлолома на колёсах. Однако через пару месяцев он завёл двигатель своего «Даймлера». Впереди была работа по восстановлению кузова, но желание выехать было так велико, что Гуревич привязал к раме большой ящик и положил мешок с сеном вместо сиденья, решив, что этого для первой поездки будет вполне достаточно. Он посадил рядом маму, которая надела по случаю своё лучшее платье, и, счастливый, выехал из гаража. Так в июне 1923 года в Харькове появился один из первых «частников». На работе в «Укргосторге» Евгений Гуревич стал экспертом по автомобильной технике. В 1925 году он принял участие в знаменитом международном автопробеге Ленинград – Тифлис – Москва. В 1928 году в Харькове открылась авиационная школа Осоавиахима. Гуревич в числе первых поступил в неё и учился вместе с будущей легендарной лётчицей В.С. Гризодубовой. Впрочем, одного полёта хватило, чтобы понять: авиация, в отличие от автомобиля, не для него. Позднее, в Туле, он опять вернётся к своему увлечению, разыскивая и реставрируя старинные автомобили.

Глава V. Шпион.

Евгений Самойлович Гуревич. Харьков. 1929 год.

В 1928 году в Харькове «красный партизан» Иван Никитин увидел Евгения Гуревича, проезжавшего мимо него на извозчике, и признал в нём пограничного стражника, который под началом ротмистра Шуранова гонялся в Крыму за такими же, как он, дезертирами из армии Врангеля. Спустя некоторое время Никитин видит Гуревича, проезжающего на мотоцикле, а затем нос к носу сталкивается с ним на Университетской горке. Никитин зовёт милиционера, который требует у Гуревича предъявить документы. Тот показывает удостоверение, выданное ГПУ. После этого «партизан» «сигнализирует» куда надо. Хотя друзья из ГПУ не дают делу хода, Гуревич начинает паниковать. Он увольняется из «Укргосторга» и начинает собирать справки, характеризующие его как хорошего работника. Неизвестно, кто посоветовал ему сменить фамилию, но Гуревич хватается за эту возможность. 8 мая 1929 года он меняет фамилию Гуревич на фамилию Черри. С 10 августа по 10 октября 1929 года Евгений Черри работает патронным мастером в оружейных мастерских фельдъегерского корпуса ГПУ УССР.

Удостоверение патронного мастера Черри Евгения Самойловича. 1929 год.

Однако судьба Гуревича решалась не в Харькове, а в Москве. Дело в том, что ГПУ с лета 1926 года «пасло» Иоганна Йоста, немецкого партнёра Гуревича. Как только они познакомились, Гуревич сразу попал «под колпак» московских чекистов. 4 января 1930 года следователь ГПУ УССР Кардаш, «рассмотрев материалы дознания по подозрению гр. Гуревича Евгения Самойловича в экономическом шпионаже и нарушении монополии внешней торговли», принимает решение об его аресте. В те годы, к счастью, пытки в массовом порядке не применялись. На первом же допросе следователь сообщил, что Йост – германский шпион, и долг Гуревича, как честного сотрудника ГПУ, изобличить его шпионскую деятельность. Полностью деморализованный, он начинает давать показания «в нужном свете», по сути, оговаривая себя. 28 марта 1930 года Чрезвычайной Сессией Харьковского Особого Совещания за экономический шпионаж в пользу Германии Евгений Самойлович Гуревич приговаривается к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу. 30 марта Гуревич пишет кассационную жалобу, которая заканчивается следующими словами: «У меня больная старая мама, которая умрет при этом известии. Неужели я должен лишиться жизни только потому, что я абсолютно доверял каждому слову ГПУ и беззаветно служил ему до последних дней своих». 17 мая 1930 года уголовно – кассационная коллегия Верховного суда УССР заменяет высшую меру на 10 лет лагерей, с последующими пятью годами ссылки, поражением в правах и конфискацией имущества. Обвинительное заключение по делу Гуревича было подписано 3 лицами: старшим уполномоченным экономического управления ГПУ УССР Кардашем (он же Гринфельд), начальником II отдела Броневым и заместителем начальника экономического управления Мазо.

 «Я самый несчастный человек на свете», — написал Е.С. Гуревич в записке, переданной матери после вынесения приговора.

Во времена «большого террора» Кардаш получил 8 лет лагерей, Броневой, получив 5 лет, умер в лагере, Мазо застрелился в 1937 году. 25 ноября 1945 года в Берлине был арестован Йост, который, естественно, признался, что он – шпион. На суде Иоганн Йост полностью отказался от своих показаний. Тем не менее, приговор был суров — 25 лет лагерей. Лев Фомич Щербинский, бывший член коллегии ГПУ УССР, вот кто в действительности остался верен старой дружбе и, как мог, помогал Гуревичу. В 1957 году, когда рассматривалось дело о реабилитации, он дал показания, что Гуревич «…как чекист к работе относился исключительно добросовестно, был очень исполнительным и честным…». 22 апреля 1958 года Военная коллегия Верховного Суда СССР вынесла определение: «…дело о нем за отсутствием состава преступления производством прекратить…». Е.С. Гуревич был реабилитирован.

Справка о реабилитации Е.С. Гуревича. 9 мая 1958 год.

Глава VI. Заключённый.

Первым пунктом лагерной эпопеи Гуревича стало строительство Беломоро – Балтийского канала, которое в то время только начиналось: шло проектирование и проводились изыскательские работы. Стоит сказать, что в лагерях Гуревич всегда был на особом положении. Если верить старым записям, то получается, что он был первым начальником работ, другими словами, вторым человеком на строительстве после Лазаря Когана, начальника «Беломорстроя».

Строительство Беломоро-Балтийского канала.

На этой должности в 1931 году его сменил ни кто иной, как небезызвестный Нафталий Френкель, а сам Гуревич стал начальником транспорта «Беломорстроя». В этом же году по какой-то причине его понижают до начальника механических мастерских на Соловках. В начале 1931 года «население» Соловков составляло 71800 узников. В течение года большая часть была переведена в лагерь Беломоро-Балтийского канала. К концу года на Соловках осталось не более 5000 заключённых. Механические мастерские занимавшиеся, в числе прочего, судовым ремонтом, имели маленький литейный цех со старой вагранкой, которую Гуревичу приказали переоборудовать. Проект выполнил заключённый инженер. Гуревич не был металлургом, но обучался очень быстро. Взяв в лагерной библиотеке учебник по литейному делу, он внёс изменения в проект, отказавшись от мокрого искрогасителя в пользу сухого и придумав автоматические заслонки для поддержания постоянной тяги. Вагранка прекрасно работала, брак снизился в десятки раз.

г. Кемь. Здание бывшего управления Соловецких лагерей особого назначения.

Что произошло потом — неизвестно, но Гуревича обвинили в «преступно-халатном отношении при переоборудовании вагранки», началось следствие, сам он попал в штрафной изолятор, самое страшное место на Соловках, потерял палец на правой руке, чудом (возможно, благодаря природной сухости кожи) не сгнил заживо. В конечном итоге была установлена его невиновность. Говорят, не было бы счастья, а несчастье помогло: благодаря этой злосчастной вагранке у Гуревича открылся талант изобретателя. Управление Соловецких лагерей особого назначения (УСЛАГ) находилось в старинном городе Кемь. Сюда на должность начальника материально-технического снабжения перевели Гуревича. «По состоянию здоровья». После штрафного изолятора, при росте 187 см, он весил не больше 40 кг. В августе 1933 года Френкель становится начальником строительства Байкало-Амурской железной дороги. Неуёмная энергия и предприимчивость этого «деятеля» постепенно превращают лагеря ОГПУ в крупнейший строительный и индустриальный концерн, которому требуются специалисты и организаторы производства. Гуревича переводят в управление БАМлага на должность начальника автогруппы. Под его руководством оказывается 5200 (!) единиц техники с личным составом. Гуревич живёт в городе Свободный (бывший Алексеевск) без конвоя, как и некоторые его коллеги, которым разрешили привезти семьи. Усиленное питание, 1.3 кг хлеба в день, система зачётов «три за день», — Френкель делает всё, чтобы его инженерно-технические работники полностью отдавались делу. Доходит до того, что заключённому Гуревичу разрешают охотиться и хранить охотничье ружьё. Американская двустволка «Стивенс» сыграла особую роль в становлении оружейника Гуревича, став для него примером функциональности и простоты.

Разрешение Е.С. Гуревича на хранение охотничьего ружья.

Осенью 1933 года Гуревич делает своё первое серьёзное изобретение – двигатель внутреннего сгорания без коленчатого вала, передача момента в котором происходит от поршня через штангу на наклонный диск или винтовую реборду. В августе 1932 года в Хабаровске начинается строительство авторемонтного завода N 5. В ноябре 1934 г. он был переименован в Государственный авторемонтный завод N 105. Строительные работы продолжались параллельно с основным производством до октября 1936 года. Завод, занимавшийся ремонтом авто и бронетехники Приморской группы войск, располагал небольшим конструкторским бюро. В то время там шли работы по проектированию плавающей танкетки, которой требовался очень компактный двигатель. Изобретение Гуревича пришлось как нельзя кстати. В 1935 году его переводят в Хабаровск старшим инженером-консультантом Дальлага и предоставляют квартиру на ул. Фрунзе 42. В течение 1936 -1937 годов двигатель был создан и испытан. К сожалению, дальнейшая судьба этого изобретения неизвестна. В 1937 году командующим Приморской группой войск становится В.К. Блюхер, «угробивший», по его собственному признанию, своего предшественника, бывшего штабс-капитана царской армии М.К. Левандовского. 12-ти цилиндровый двигатель шикарного «Паккард Твин Сикс» командующего имел обыкновение ломаться. Единственным специалистом, способным разобраться в машине, оказался Евгений Гуревич, который не только её регулярно чинил, но и придумал устройство, позволявшее диагностировать неисправность. Как только переставала работать одна из свечей огромного мотора, тут же загоралась соответствующая лампочка на приборной доске. Блюхер был в восторге от этого нововведения.

Справка об изобретении Е.С. Гуревичем двигателя. 1935 год.

Система поддержки изобретательской деятельности тогда работала исключительно чётко. Статус заключённого нисколько не мешал подать заявку, получить свидетельство и даже вознаграждение. За свой двигатель в 1937 году Гуревич получил 12800 рублей. 22 октября 1938 в Сочи маршал Блюхер был арестован, 24 октября помещён в тюрьму, а 9 ноября умер при «странных обстоятельствах». На Дальнем Востоке начало раскручиваться «дело Блюхера». Гуревич был взят под стражу. Из него стали выколачивать показания о троцкистской деятельности маршала, а чтобы помочь «вспомнить», поставили «в стойку» в компании двух сторожевых псов. Кто интересуется, может прочитать сам об этой излюбленной пытке, применявшейся в сталинских застенках. Евгения Гуревича допрашивали 12 дней. К концу этого срока его ноги опухли и буквально «вытекли» из ботинок. От расстрела спасла…мама Софья Моисеевна и родная сестра Марина, работавшая в секретариате у Орджоникидзе. Мать уговорила дочь составить телеграмму приблизительно такого содержания: «Как обстоят дела с двигателем Гуревича?» и подписать её, то ли у Орджоникидзе, то ли у самого Сталина, отправив текст телеграммы в его секретариат от имени Орджоникидзе. Обе смертельно рисковали, но трюк удался: НКВДэшники ослабили хватку. Тем не менее, Гуревич был этапирован в лагерь в Заполярье. Зимой началась цинга и пеллагра, кожа сошла почти полностью. Понимая, что может не выжить, Гуревич добровольцем пошёл работать на забой и разделку лошадей, заражённых сапом. За эту работу обещали «скостить» срок на полгода. Произошло чудо: сапом он не заболел. 5 мая 1939 года Евгений Гуревич был освобождён.

Глава VII. Оружейник.

Как и множество других, таких же оружейников — самоучек, Е.С. Гуревич не имел никакого специального образования. В 9 лет он нарисовал духовое ружьё с магазином. Идея юного изобретателя понравилась механику Н.В. Масливченко, воплотившему её в металле. Несколько месяцев ученичества у оружейного мастера Я.Я. Бухшпана создали основу, на которую, как на нить, всю свою жизнь Е.С. Гуревич нанизывал собираемые по крупицам знания об оружии. Талантливый механик, неотягощённый оружейными догмами (а оружейное дело, как известно, крайне консервативно), он рассматривал оружейные конструкции как обычный механизм, полезные свойства которого необходимо было обеспечить самым простым, надёжным и доступным способом.

Е.С. Гуревич.

Сегодня сложно сказать, насколько режим Бамлага 1933 – 1935 годов, позволявший Гуревичу иметь ружьё и охотиться с ним, «способствовал» его изобретательской деятельности. Однако факт остаётся фактом: именно в 1933 году Гуревич начинает прорабатывать конструкцию принципиально нового промыслового ружья. Вот как он сам писал об этом: «…начав свои работы по созданию отечественного промыслового ружья, я остановился на вертикальной спарке стволов, потому что ружьё, созданное по этой схеме, более технологично в производстве, проще, удобней и прочней в эксплуатации. Огромным достоинством вертикальной двустволки является отсутствие асимметрии при соединении стволов разных калибров. Основным и крупным недостатком почти всех иностранных моделей является большая высота и сложность колодки, а также непомерно большой угол между осями бойков и плоскостью капсюлей в момент удара. Мною были испытаны многие схемы, в том числе с поворотными и выдвижными стволами, но остановился я на излюбленной охотниками и мною лично переломке…» Летом 1935 года Е.С. Гуревич написал письмо профессору С.А. Бутурлину, в котором рассказал о своих идеях. 21 августа 1935 года Сергей Александрович подготовил ответ. Мало кто знает об этой переписке, между тем она представляет огромный интерес для всех, кто интересуется русским оружием.

Сергей Александрович Бутурлин.

Москва 6, Каретная Садовая,
3-й дом ЦИКС, кв.32
21 августа 1935 года
Многоуважаемый Евгений Самойлович,
Совершенно напрасно Вы извиняетесь за Ваше обращение ко мне. С тех пор, как я стал выступать со статьями в печати, т.е. с осени 1888 г., я успел давно привыкнуть к получению писем от лично незнакомых мне лиц. Я и теперь их получаю многие десятки ежемесячно, только редко они бывают так для меня интересны, как Ваше письмо.
И я очень жалею, что мне трудно отвечать на него подробно, как бы хотелось, и как требуют поднимаемые Вами интересные вопросы. Дело в том, что работоспособность моя последние годы – 7 лет – сильно ограничена хронической болезнью (общий и костный туберкулёз), работы же очень много по нескольким линиям, и главное внимание моё приходится отдавать не оружейной технике, а зоологии.
Кроме того, ведь я – не техник, не производственник, и если кое-что понимаю в оружии, то лишь как потребитель, старый охотник, — конечно, всегда старавшийся посильно уяснить себе, в чём суть того или другого явления в ружье и в выстреле.
В своё время, лет 40 назад, я был противником трёхстволок (они были тогда и тяжелы, и непрочны). Но затем они стали всё лучше и лучше, и я стал их сторонником, и с 1904 г. чувствую себя без трёхстволки, как без рук в поле. Однако видя, что наши старые, богатейшие заводы никак не могут осилить простой двустволки, я боюсь ставить в задачу дня трёхстволку, и думаю, что практичнее начать с освоения двустволки: охотничьей двустволки и двойника (бюксфлинта) – конечно, с горизонтальным соединением стволов, по целому ряду соображений.
О калибре мы с Вами думаем одинаково, только я сомневаюсь, чтобы матовость канала ствола была выгодной, и чтобы дробь при выстреле могла катиться по поверхности канала. Полагаю, что скольжение, во всяком случае, преобладает. Впрочем, это не важно, т.к. периферические дробины для охотника, во всяком случае, малоинтересны.
Что касается системы, то я два года охотился с двустволкой Тешнера – Коллата 24 кал. и вполне согласен, что система эта прочна и проста чрезвычайно. Но удобной в обращении назвать её трудно. Удобнее верхнего ключа (top-lever) всё-таки ничего нет, если не считать не пущенного в обращение ключа И.И. Береснева на «Иж 8». Привычка, конечно, великое дело. Однако, мой покойный друг и учитель в 1898 г. уговорил меня поставить на мой парадокс 24 кал. любимый им (Ивашенцовым) нижний ключ Дау, и я до сих пор вполне привыкнуть к нему так и не мог.
Хорошо было бы соединить максимум прочности с максимумом удобства.
Указываемая Вами непрочность дешёвых американских двустволок, помимо указываемого Вами же плохого качества металла, объясняется, полагаю, ещё и тем, что фирмы эти за прочностью вовсе и не гоняются. С одной стороны, какой им расчёт наводнить рынок ружьями, которые не знали бы износа. С другой стороны, и потребитель считается с тем, что всё равно «модель» устаревает, делается «немодной» в сравнительно короткий ряд лет. Значит, нет смысла особенно требовать долговечности в других отношениях.
Паркер, если не ошибаюсь, делает осевой болт вставной, с муфтой, так что передний вырез ствольного крюка опирается не прямо на болт, а на муфту, которую можно делать хотя бы даже из латуни, и при появлении шата сменять.
Что касается двустволок (штуцеров) под сильные кордитные патроны, то первые годы их выпуска и Голланд, и Перде, и др. – предупреждали, что они годятся лишь на три сотни выстрелов. После, однако, они стали прочнее за счёт лучших сортов металла колодок.
Относительно стволов припоминаю, что А. Франкотт и ряд других фирм одно время закаливали дульные концы чоковых стволов. Что же касается механического соединения, то дело тут не так уж просто. Есть ещё один важный (для боя дробью) фактор: вибрация стволов. Обратите внимание вот на что. Толстые стволы бьют гораздо лучше тонких (думаю, одна из причин этого факта – более слабые вибрации толстых стволов). И, однако, трёхстволки с их ультратонкими стволами бьют дробью относительно хорошо. Полагаю, что этот факт не противоречит первому, а согласуется с ним: несмотря на тонкость, стволы тройников вибрируют сравнительно мало ввиду спайки, соединения прочного в один пучок трёх стволов. Т.обр. прочное соединение между собою пары стволов может оказаться для боя выгоднее, чем соединение, оставляющее значительную часть длины стволов свободной. Это, конечно, вопрос для опытной проверки.
Насчёт материала стволов – может быть, я не ясно иногда выражался. Я считаю и уверен, что материал стволов не влияет на бой дробью при том условии, что это всё-таки ствольный материал, т.е. поскольку и пока он не даёт остающихся деформаций. После наступления последних, бой конечно изменится, поскольку форма канала будет уже другая, — а огромного влияния формы канала на бой никто никогда не отрицал.
Напомню, что превосходно били и бьют и ружья со стволами разных сталей, разных дамасков, иногда очень мягких. Знаменитые в старину ружья Штарбуса и др., из которых при неважных боеприпасах можно было «бить стрепетов через десятину по диагонали» (С.Т. Аксаков), имели стволы из очень мягкого железа. Я имел безымянную шомпольную одностволку в середине 80-х годов, из которой №7 или 6 анг. счёта наверняка я бил сарычей, сидевших на телеграфных столбах большой дороги – от другого такого же столба. А это, как Вы знаете, 65 м. Ствол у неё был довольно мягкого железа.
О пластической массе для ложи я думал и даже кое-какие справки наводил, но глубже не вникал. А делать ложи металлические предлагал ещё, помнится, лет 25 – 30 тому назад покойный Павел Николаевич Саблин (писавший в Пр. и Ох. ещё в 70-80-х гг. под литерой «С» из Красноуфимска). Думаю, что заменить дерево было бы очень полезным делом.
Вот что очень кратко хотел бы я сказать по поводу Вашего очень интересного письма.
Я последние годы председательствовал в комиссии по охотвооружению Комитета Севера при Президиуме ВЦИК. С 14 апр. по моей болезни заседаний у нас не было, и на днях комитет ликвидирован ( в сущности влился в Гл.Упр.Сев.М. пути). Как только я смогу выходить (я перенёс летом ещё воспаление лёгких) – я надеюсь добиться восстановления этой Комиссии. С Вашего позволения в одном из заседаний хотел бы познакомить наш актив с Вашими соображениями.
Буду всегда очень рад обмену мыслей с Вами. Жаль, что я ещё не получил авторских экз. только что оконченного 7-го издания моей книжечки «Дробовое ружьё». Etc. : оно значительно дополнено и доведено листов до 11-ти. А то я приложил бы 1 экз. к этому письму.
Готовый к услугам. С.А. Бутурлин.

18 ноября 1935 года в ещё одном письме Гуревич изложил свои идеи относительно проекта охотничьего ружья, в котором предполагалось использование принципиально нового замка с «крутильной» боевой пружиной. 8 января 1936 года Бутурлин написал ответ. В этом письме он одобрил использование «крутильной» пружины и дал ценные советы по конструкции самого ружья. Воодушевлённый такой поддержкой, Гуревич подал заявку на изобретение, формула которого звучала следующим образом: «Замок для двуствольного бескуркового охотничьего ружья с одним спусковым крючком на два ствола, отличающийся тем, что в целях увеличения живучести боевой пружины, последняя применена в виде пружины, работающей на скручивание». Заявка была зарегистрирована 23 апреля 1936 года.

Кинематическая схема работы замка с «крутильной» боевой пружиной. Рисунок Е.С. Гуревича.

Детали замка Гуревича.

Замок Гуревича в сборе.

Письмо Е.С. Гуревича С.А. Бутурлину от 6 сентября 1936 года.

Ружьё ГЕС-7. 1940 год.

Ружьё ГЕС-8. 1941 год.

Справка, выданная Гуревичу НКВД Архангельской области. 15 января 1941 года.

Замок ружья ГЕС-8: 1. Основание; 2. Гайка анкерного винта ложи; 3. Боевая пружина; 4. Подвижная стойка предохранителя; 5. Шептало; 6. Личинка; 7. Курок; 8. Крепление щеки коробки; 9. Рычаг верхнего ключа; 10. Пружина шептала; 11. Рычаг; 12. Рамка затвора.

«Крутильная» боевая пружина ружья ГЕС-7.

 Заметка в газете «Правда Севера». 14 февраля 1941 года.

Е.С. Гуревич с дочерью Элеонорой.

Ружьё ГЕС-9: рычаг затвора

Ружьё ГЕС-9: запирающий клин.

Замок ружья ГЕС-9.

Весной 1945 года Гуревич решил перевезти семью в Тулу. Ехали через Москву. Вечером был грандиозный салют. Это был Салют Победы.
До февраля 1946 года Гуревич работал старшим инженером – оружейником при Артиллерийском Комитете (Арткоме) ГАУ КА под началом председателя Арткома генерал-полковника артиллерии В.И. Хохлова. Известно, что из нескольких образцов, выполненных изобретателем по заданию комитета, два были приняты на вооружение. К сожалению, детали неизвестны. Пролить свет могли бы архивы отдела изобретательства Министерства вооружённых сил (МВС) СССР, но найти их пока не удалось. В протоколе совещания по промысловому оружию, состоявшегося 18-19 февраля 1946 года, было записано, что Министерство вооружения принимает на себя обязательство изготовить в IV квартале 1946 года 200 ружей конструкции Гуревича. Но ни в IV квартале, ни позднее и вообще никогда ружья Гуревича не изготавливались серийно. Этот факт сложно объяснить, тем более что имеется много документов, аналогичных, например, такому письму Министерства вооружения от 16.4.1946 года: «Директору завода № 536 (ТОЗ – прим. автора) Романову. Начальнику ЦКБ-14 Вартазарян. Предлагаю немедленно собрать одно ружьё ГМ-16. Ружьё сдать заводу № 536 для использования в качестве эталона при запуске в производство». 19 июля 1946 года на стенде ВЦСПС были проведены пробные стрельбы ружья Гуревича ГМ-16 20-го калибра. Стрелял мастер спорта Борис Леонов, выигравший чемпионат ВМФ 1946 года. До этого он никогда не стрелял из «вертикалки», а ружьё ГМ-16 держал в руках первый раз. Тем не менее, в трёх сериях Леонов показал результат от 80 до 85 очков, превысив результаты стрелявших вместе с ним московских спортсменов, вооружённых садочными «горизонталками» 12-го калибра высокого разбора. По воспоминаниям присутствовавших на этих стрельбах Крейцера, Свентицкого и Толстопята, все тарелки были биты на мелкие фрагменты. Пожалуй, стоит сказать, что Борис Александрович Крейцер, первый заслуженный мастер спорта СССР по стрельбе, в послевоенные годы – заведующий испытательной станцией охотников при стенде ВЦСПС, был самым горячим сторонником ружей Гуревича, начиная с 7-й модели, которую он испытывал в 1940 году. Крейцер писал об остроумных и оригинальных особенностях этих ружей: полном отсутствии механизма цевья, исключительно надёжном экстракторе, заменяющим механизм цевья, оригинальном и долговечном шарнире, колодке, собранной из простых деталей, изготовленных на станке, наличии промежуточной планки на щитке колодки, делающей устранение шата доступным охотнику, сменных непаянных стволах в любых комбинациях, отсутствии подушек и так далее. Гуревич и Крейцер познакомились перед войной и до конца жизни оставались друзьями. 4 марта 1946 года был создан ЦКИБ. В соответствии с Положением об этой организации, закреплённом в приказе № 186 министра вооружения Д.Ф. Устинова от 8 августа 1946 года, в ЦКИБ были переданы чертежи и образец ружья Гуревича. 1 декабря 1946 года было готово заключение, подписанное временно исполняющим обязанности начальника Богословским, начальником конструкторского отдела Глинковым и начальником секции испытания опытных образцов Ивановым: «Чертежи и образец промыслового бокфлинта тов. Гуревича достаточно технологически проработаны и рассчитаны на технологию, приближающуюся к технологии стрелкового оружия. Замечаний о недостатках конструктивного выполнения деталей ЦКИБ не имеет, так как формы деталей бокфлинта тов. Гуревича просты и надёжны. Пластинчатые пружины и мелкие детали отсутствуют совершенно». Испытательных стрельб ЦКИБ не проводил. Была высказана рекомендация внести небольшие правки в чертежи. Однако производство ГМ-16 так и не началось. Для Гуревича 1946 год был вполне удачным: отделом изобретательства МВС были приняты к рассмотрению 4 заявки на изобретения «в области артиллерии». В Туле у Гуревича появились единомышленники и помощники. Дело в том, что он не любил чертить. Эту работу всегда выполняли другие. Инженеры и чертёжники ЦКБ-14 оказались большим подспорьем для изобретателя. В январе 1947 года Гуревич обратился с письмом к депутату Верховного Совета РСФСР Алексею Николаевичу Куракову, авторитетнейшему мастеру-ствольщику, потомственному тульскому оружейнику, преподавателю школы оружейного мастерства. 4 марта 1947 года Кураков написал ответ. Вот небольшая выдержка из него: «Что же касается конструкции Вашего охотружья типа бокфлинт модель 16, оно может быть рекомендовано для охотников промысловиков, как исключающее отмеченные выше недостатки бокфлинта фирмы Меркель. Кроме того, изготовление и эксплуатационный ремонт не требует применения высококвалифицированных специалистов, мастеров штучников, что особенно ценно в отдалённых местах охотпромыслов». Памятуя, какую роль в его судьбе сыграла заметка в довоенных «Известиях», Гуревич решил привлечь внимание прессы. 7 марта 1947 года в тульской газете «Коммунар» появилась статья «Советский «бокфлинт»». 20 апреля 1947 года эта же статья под названием «Первый отечественный бокфлинт» вышла в журнале «Огонёк». Статья заканчивалась следующими словами: «Двенадцатилетний упорный труд талантливого конструктора увенчался блестящим успехом. Советский Союз будет иметь собственное высококачественное и недорогое ружьё…»

Статья «Советский бокфлинт» в тульской газете «Коммунар». 4 марта 1947 года.

Это была ошибка Гуревича. Эффект от статьи оказался противоположным тому, на который он рассчитывал. Прикомандированный чужак, выскочка, лагерник, — похоже, именно так рассуждали некоторые тульские партийные чиновники. 23 мая 1947 года начальником ЦКИБ был назначен вернувшийся из эвакуации И.М.Михалёв. У него первое впечатление о Гуревиче могло сформироваться со слов его недоброжелателей. Потом возникла профессиональная ревность, с течением лет переросшая в откровенное неприятие. Как бы там ни было, пути двух выдающихся оружейников разошлись навсегда. Вместе с тем, отношения Гуревича с директором ТОЗа Д.В. Романовым всегда оставались нормальными. В начале 1947 года Гуревич закончил свою деятельность как военный изобретатель. В марте и мае им были поданы две последние заявки на изобретения «в области артиллерии».

Справка о выдаче Гуревичу авторского свидетельства, не подлежащего опубликованию.

Единственным заказчиком оставался ВНИО – Всесоюзный научно-исследовательский институт охотничьего промысла, подчинявшийся Министерству заготовок, в котором Гуревич вёл научную референтуру по охотничьему оружию и занимался составлением справочника по охотничьим пулевым патронам. Промысловикам требовался «зверовой» патрон. Гуревич разработал такой на базе обычной латунной гильзы 28 калибра. Пуля 14.5 мм весом 19 грамм состояла из свинцового литого поддона, выполненного в виде чашки, и деревянного баллистического наконечника. Патрон снаряжался зарядом 1.5 гр. бездымного пороха «Кречет» или 5 гр. дымного и предназначался для стрельбы из нарезного ствола. Усиленный заряд: 2 гр. бездымного пороха или 7 гр. дымного предназначался для стрельбы моржей и белых медведей. В результате отстрела на 50, 75, 100, 150 и 200 метров была получена кучность в несколько раз превышающая кучность патронов английского экспресса .577 калибра. С деревянным баллистическим наконечником и нормальным зарядом пуля пробивала 4 сосновые доски по 25 мм каждая. С алюминиевым наконечником и усиленным зарядом – 8 досок. На базе латунной гильзы 32 кал. был разработан патрон с 12.7 мм пулей, по форме повторяющей пулю 14.5 мм.

Пуля Гуревича: поддон (1), баллистический наконечник (2).

Предполагалось, что охотник-промысловик будет сам снаряжать патроны, имея запас гильз, капсюлей, пороха и баллистических наконечников. Поддоны пуль Гуревича можно было отливать самостоятельно, используя свинцовый лом и примитивную полулейку.

Глава XI. Гуревич и ружья МЦ.

Тема промыслового ружья, поднятая на февральском совещании 1946 года, получила своё развитие в распоряжении № 12621 Совета Министров СССР от 7 сентября 1947 года и приказе № 450 Министра вооружения Устинова от 30 сентября 1947 года: «Во исполнение постановления Совета министров Союза ССР за № 12621-р от 7.09.1947 года, в целях обеспечения охотничьего промысла комбинированными и универсальными ружьями, приказываю: 1) Директору завода № 536 т. РОМАНОВУ изготовить до 10.11.1947 года опытные образцы охотничьих ружей конструкции ЦКИБ по 3 шт. каждого: а) бокфлинт с дробовым стволом 32 калибра и пульным 5.6 мм; б) бокфлинт с дробовым стволом 20 калибра и пульным 5.6 мм; в) бокфлинт с дробовым стволом 20 калибра и пульным 7.62 мм; г) бокфлинт с обеими стволами 16 калибра; д) бокфлинт системы «Меркель», а также бокфлинт системы Гуревича. 2) Начальнику 5-го Главного Управления т. Медведеву: провести совместно с Министерством Заготовок и другими заинтересованными ведомствами и организациями в срок до 10 декабря 1947 года сравнительные испытания ружей, перечисленных в пункте 1 настоящего приказа…» В соответствии с этими документами ТОЗом на базе 16-й модели было изготовлено 2 комбинированных ружья конструкции Гуревича.

Ружьё ГМ-16 кал. 20/5.6.

Первое имело стволы длиной 650 мм: верхний — 20 калибра с напором 0.24, нижний с 6 нарезами – под 5.6 мм патрон бокового огня. 17 февраля 1948 года ружьё было отстреляно стрелком – испытателем Ульяновым с великолепными результатами, что и засвидетельствовали зам. начальника ОТК Жижин, начальник 12-го цеха Шейнин, заведующий стрельбищем Чурочкин и мастер-сборщик 22-го цеха Седачёв. Второе, весом 3 кг, имело верхний гладкий ствол 28 калибра с напором 0.15 и нижний нарезной под патрон Гуревича с пулей 14.5 мм. Испытания 19 апреля 1948 года, как и в первом случае, показали отличные результаты. Испытатели отметили отсутствие овалов на пробоинах при стрельбе из нарезного ствола на всех дистанциях вплоть до 200 м, а также мягкую отдачу, не превышающую отдачу обычного дробового ружья. У ЦКИБа дела обстояли не столь  гладко. В ноябре 1947 года были изготовлены «бокфлинты системы Меркель» — копии «Меркелей» 200-й серии, позже получившие названия МЦ2 и МЦ3, и курковая одностволка с затвором по типу «Ремингтона», получившая название МЦ4.

Курковая «одностволка» МЦ4

«Бокфлинтами конструкции ЦКИБ» занимался Анатолий Дмитриевич Колесников,  используя в качестве прототипа ружьё ГМ-16 Гуревича. Быстро сделать эту работу не удалось, несмотря на подключение С.С. Ферапонтова, М.И. Скворцова и А.П. Глинского, а также участие самого И.М. Михалёва. Обратимся к отчёту ЦКИБа об «…испытаниях охотничьих промысловых комбинированных и универсальных ружей, изготовленных заводом №536 (ТОЗ – прим. автора)». Испытания состоялись в конце 1948 года. Испытывалось 21 ружьё: ГМ-16 (16/16), ГМ-16 (20/5.6), ГМ-16 (28/14.5), МЦ-5 (16/16 +5.6 (вкладной стволик)) – 3 шт., МЦ-5 (20/20 + 5.6) – 3 шт., МЦ-5 (20/32) – 3 шт., МЦ-5 (20/7.62) – 3 шт., МЦ-2 (16/16), МЦ-3 (16/16) – 2 шт., МЦ-6 (12/12), МЦ-7 (5.6/12.7 со второй «парой» 20/32 + 5.6), МЦ-4 (16 + 5.6). Из отчёта следует, что в течение 1948 года группа конструкторов во главе с Михалёвым справилась с задачей создания «бокфлинта конструкции ЦКИБ». Появились ружья МЦ-5, МЦ-6 и МЦ-7 (не путать с МЦ-7 1965 года конструкции Н.С. Рыжова). На живучесть испытывались 5 ружей: ГМ-16 (16/16), ГМ-16 (28/14.5), МЦ-5 (16/16), МЦ-5 (20/7.62) и МЦ-3 (16/16). Не закончили испытания ружья ГМ-16 (16/16) и МЦ-3. Первое – из-за выстрела при закрывании после 8570 выстрелов, второе – из-за поломки боевой пружины на 9625 выстреле. Остальные ружья выдержали по 15000 выстрелов. При этом ГМ-16 не имело ни одной поломки, а МЦ-5 имели по 3 поломки на каждое ружьё. Ружьё Гуревича было сконструировано как промысловое под 20 калибр; 16 калибр для этой коробки был явно велик, что, собственно, и показали испытания в ЦКИБе.  Поскольку ружьё Гуревича в целом оказалось лучше, начались бюрократические «игры», свидетельством которых служит письмо  директора ВНИО Овчинникова начальнику 5-го Главка Министерства вооружения Рудневу от 11 февраля 1949 года. Из письма следует, что из трёх систем, которые должны были прийти на сравнительные испытания в соответствии с распоряжением Совмина: ЦКИБа,  Меркель и Гуревича, пришли только ружья ЦКИБа. Тем не менее, сравнительные испытания во ВНИО всё-таки состоялись. В соответствии с отчётом от 1952 года «Оценка новых моделей охотничьих ружей на основании испытания их рабочих качеств в условиях промысловой охоты», испытания прошли следующие ружья: МЦ-2, МЦ-3 (не путать с пистолетом МЦ-3 – «рамой Шептарского»), МЦ-4, МЦ-5, МЦ-6 и ГМ-16. Отчёт заканчивался однозначным выводом: двуствольное промысловое ружьё должно быть разработано на базе ГМ-16, а одноствольное – на базе ружья Казанцева. 

Одно из авторских свидетельств Е.С. Гуревича.

Промысловикам больше всего не понравился вес ружей ЦКИБ, которые были гораздо тяжелее ружей Гуревича. Но и это – не главное. Трудозатраты при изготовлении МЦ были на порядок выше, чем ГМ. Переход от «цапфового сухаря» (шарнира) Гуревича к «люльке» Колесникова потребовал ручной подгонки, с которой мог справиться только слесарь-сборщик высокой квалификации. Ружья Гуревича, в отличие от ружей ЦКИБ, были просты и могли изготавливаться серийно со сборкой по допускам. Справедливости ради следует сказать, что ружьё ГМ-16 имело свои недостатки, главным из которых было отсутствие принудительного запирания от верхнего ключа, работавшего только на отпирание. Этот недостаток можно было легко устранить, изменив привод затвора, что и было сделано впоследствии. Сотрудники ЦКИБа, поглощённые решением задачи создания промыслового ружья, поставленной правительством, вероятно, даже не поняли,  что сделали в конечном итоге. Ружьё МЦ6, непригодное для промысла, могло стать выдающимся, абсолютно инновационным спортивным ружьём с невероятными перспективами, в том числе на внешних рынках. Ничего подобного никто в мире в конце 40-х годов не выпускал.  Вместо этого ЦКИБ на протяжении почти 20-ти лет в качестве спортивных ружей разрабатывал морально устаревшие горизонталки.  Таковы были издержки плановой экономики.  Гуревич со своими разработками явно не вписывался в её реалии.  Предоставим слово документу: «26.06.1954. Директору завода тов.Романову Д.В. В связи с наличием в выпускаемом Вами ружье МЦ-6 конструктивных элементов, охраняемых авторским свидетельством № 72961 приоритет 25.6.45 года, предлагаю выдать автору Гуревичу Е.С. единовременное вознаграждение в сумме 2000 рублей за счёт фондов БРИЗа. Начальник 5 Главного управления В.Новиков». Разработчики МЦ-6 получили авторское свидетельство в 1965 году только на УСМ этого ружья.

Глава XII. Тяжёлые годы.

Маховик сталинских репрессий никогда не останавливался. С декабря 1945 года стало раскручиваться «авиационное дело», по которому были назначены виновные в низком качестве советской авиационной техники в годы войны. В 1948 году – «трофейное дело», которое использовали для дискредитации маршала Г.К. Жукова. В январе 1948 года агенты ГБ убили в Минске С. Михоэлса, инсценировав аварию. В конце 1948 – начале 1949 года были арестованы остальные члены «Еврейского антифашистского комитета». В феврале 1949 года началась компания в прессе «по борьбе с космополитами», сопровождавшаяся арестами «вредителей», как правило, еврейской национальности. Для Гуревича «звонок прозвенел» 21 февраля 1948 года, когда Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР». По своей «шпионской» статье он вполне мог «загреметь» в ссылку вместе с более чем 50 тысячами такими же, как он, уже отбывшими своё наказание. Пронесло… Зато компанию по борьбе с «космополитами» недруги Гуревича использовали в полной мере. Какие там ружья, какие государственные испытания, когда надо было спасать семью и свою жизнь!? От Элеоноры Евгеньевны, дочери Гуревича, известны некоторые детали его личной жизни. Мать Элеоноры, Нина Дорожкина в последний момент отказалась ехать с семьёй в Тулу. Она была беременна от другого мужчины. Несмотря на то, что они с Евгением Самойловичем не были расписаны, это предательство стало для него тяжёлым ударом. Что делать? Билеты были на руках, поэтому поехали втроём: отец, дочь и бабушка, Софья Михайловна. В Туле два года жили в гостинице. В жизни маленькой Элеоноры появилась мачеха Нина Михайловна Шорохова. Она работала парикмахером и была моложе Гуревича на 26 лет. Пришлось оплачивать ещё один номер. Даже в те времена постоянно проживать в гостинице было накладно, поэтому семья сняла половину дома по ул. Хомутовской, и Гуревич затеял строить собственный по адресу: ул. Советская 37, где кроме дома стали возводить большой гараж. После войны появилось много трофейных автомобилей, и страсть Гуревича к автомобильной технике вспыхнула с новой силой. Сейчас уже невозможно установить, откуда, но очень скоро во дворе на Советской стояли несколько автомобилей, в том числе легковые: «Татра» и «Опель», а также венгерский грузовик «Раба Ботонд». Кому они принадлежали – неизвестно, но для их обслуживания был приставлен помощник – пленный немецкий механик Вернер. Кстати, дом тоже построили пленные немцы, качественно и быстро, менее чем за год. Маленькая Элеонора хорошо запомнила каменщика Дитриха и плотника Хофмайстера. Работая «по заданию Арткома», Гуревич неплохо зарабатывал, но это была не зарплата, а единовременные выплаты за изобретения. В этом смысле его, наверное, можно считать одним из первых в СССР профессиональных изобретателей. В 1949 году, оказавшись опять на волосок от больших неприятностей, Гуревич лихорадочно искал спасение. Помогла его знакомая, главный врач психбольницы. Диагноз «психастения» оказался достаточным, чтобы с учётом лагерных болезней получить инвалидность. Инвалида – «психа» не тронули. Надо было как-то жить. Исчезли автомобили, денег катастрофически не хватало, пришлось продать гараж, потом полдома. В 1951 году Гуревич получил 1800 дореформенных рублей за свои секретные разработки. В том же году в газете «Коммунар» вышел фельетон «Великий комбинатор». Автор статейки уверял, что Гуревич – никакой не изобретатель, поскольку за всю жизнь изобрёл только лишь…пуговицу. Подобные фельетоны не появлялись тогда просто так. Был заказчик, и это был «сигнал». Но опять пронесло… У Гуревича был старый знакомый по работе на Севере – Николай Васильевич Новиков, ставший в апреле 1948 года министром морского флота СССР. Какие-то работы Гуревич выполнял для этого министерства. В 1952 году Тульский горпромкомбинат заплатил изобретателю 4000 рублей за новый способ выделки кожи. Вот и все доходы. Известие о смерти Сталина Гуревич встретил со слезами на глазах, но кто знает, что это были за слёзы? В 1954 году дом был продан полностью, вместо него куплена часть дома на ул. Бундурина 8. В том же году средь бела дня на полном ходу Гуревича выбросили из трамвая, и он сильно разбился. Банальное хулиганство или очередной «сигнал»?  В 1954 году Евгения Самойловича навестили гости из КГБ СССР. Чем его попросили заняться – достоверно не установлено. Скорее всего, речь шла о продолжении работы над бесшумным оружием для специальных операций. За «шанхаем» из мелких домовладений на Бундурина 8 был большой пустырь. Гуревич получил разрешение построить на нём дом с гаражом. Денег постоянно не хватало, поэтому ранее купленная часть дома была продана. Вместо неё там же был приобретён маленький флигель, где жили Евгений Самойлович с женой, а Софья Михайловна с внучкой переехали в недостроенный дом. 19 июля 1956 года Софья Михайловна умерла. Гуревич потерял мать, друга, своего ангела-хранителя, посвятившего ему свою жизнь. 27 июня 1957 года ушла из жизни любимая жена Нина. Эти удары судьбы надломили Гуревича. Он потерял интерес к жизни, и многие годы потом его мучили приступы депрессии.

Глава XIII. Прощай оружие.

1959 год – разгар экономического эксперимента по децентрализации экономики, затеянного Хрущёвым. В Совнархозе Тульского экономического района вызрела идея производства массового охотничьего ружья. 15 июля в газете Тульского обкома ВЛКСМ «Молодой коммунар» появилась критическая статья о положении дел с охотничьим оружием на ТОЗе. Судя по всему, автор статьи, скрывающийся под псевдонимом «Левша», досконально «владел вопросом». 21 июля Гуревич опубликовал в той же газете статью в поддержку «Левши» под заголовком «Поток возможен». 29 июля появилась статья «В чём же дело», где описывались мытарства Гуревича и волокита с постановкой на поток его ружья ГМ-16. 4 августа вышла статья А.Н. Куракова «Модель 16 – на поток!». Всё это сегодня выглядит, как хорошо спланированная PR – акция. В те годы областью руководил Алексей Иванович Хворостухин, у него с Гуревичем сложились добрые, доверительные отношения. Так что, вполне возможно, чувствуя поддержку Хворостухина, или с его одобрения, Гуревич сам организовал компанию в печати. Судя по всему, польза от этого была: в сентябре 1959 года главный инженер ТОЗа В.Л. Чернопятов пригласил его на завод. У Гуревича как будто открылось второе дыхание. Масса идей, накопленных за «тяжёлые» годы, просилась на кальку. В КБ завода были квалифицированные специалисты. С Гуревичем работал Анатолий Иванович Иванов, ставший позднее его зятем. Уже в октябре появился самовзводный (взводящийся при нажатии на спусковой крючок) механизм ГМ-30 для двуствольного ружья, в котором два спусковых крючка, два бойка, но… один (!) ударник и одна боевая пружина. Жизнеспособность такой конструкции никто не проверял, но она вполне характеризует абсолютную нестандартность мышления и остроумие конструктора.

Самовзводный механизм Гуревича ГМ-30 при работе первого спускового крючка: коробка (1), спусковая скоба (2), ударник (3), шептало (4), спусковые крючки (5,6), стремянка (7), боевая пружина (8), вспомогательная пружина (9), рычаг затвора (10), затвор (11), пружина затвора (12), упор пружины (13), винт (14), гайка (15), пружина шептала (16), боёк (17), пружина бойка (18), планка (19), винт планки (20), хвост коробки (21), ложа (22)

Самовзводный механизм Гуревича ГМ-30 при работе второго спускового крючка

Как известно, чем легче спуск, тем опаснее система в смысле срыва. Гуревич придумал оригинальный спусковой механизм ГМ-19 для целевого оружия. Принцип его действия понятен из рисунка.

Спусковой механизм ГМ-19

При нажатии на спусковой крючок (4) ролик (5) прокатывается по плоскости курка (1), освобождая его. Система абсолютно безопасна на срыв. В феврале 1960 года появились рабочие чертежи промыслового самозарядного карабина с качающимся затвором под 5.6 мм патрон кольцевого воспламенения. Из-за большой поверхности трения в продольно скользящем затворе, в условиях низких температур и малой мощности патрона, автоматика иногда отказывает. В затворе, предложенном Гуревичем, поверхность трения сокращена в 10 раз. При таком затворе не нужна ствольная коробка, сокращаются габариты карабина и его вес. Радиус движения затвора рассчитан так, что его траектория на последнем участке почти прямолинейна, что в сочетании с качающейся боевой личинкой исключает перекос при подаче и экстракции.

Проект самозарядного мелкокалиберного карабина с качающимся затвором.

В том же году появилась ружьё ГМ-17. Спроектированное на базе ГМ-16, оно имеет модифицированное шептальное и предохранительное устройства.

Замок ружья ГМ-17: ударники (1,2), боевые пружины (3,4), личинка (5), шептала (6,7), оси шептал (8,9), пружина шептал (10).

Во всех известных ударниковых замках оси шептал расположены перпендикулярно к оси ударников. При таком конструктивном исполнении, во избежание срыва при ударе или сильном толчке, требуется тщательная ручная пригонка и отладка, а спуск получается тяжёлым и длинным. Гуревич предложил оригинальную конструкцию, в которой оси шептал расположены параллельно осям ударников, а сами шептала, выполненные в виде плоских рычажков, входят в проточки ударников под прямым углом к их осям, что даёт возможность сделать короткий и лёгкий спуск. Были изготовлены и испытаны 2 образца: дробовой 20 калибра и пульно-дробовой 20 / 5.6. Пульно-дробовой под названием ТОЗ-24 экспонировался на ВДНХ. Но ни тот, ни другой в серию опять не пошли. Можно только догадываться почему.

Дробовое ружьё 20 кал. ТОЗ-24 (ГМ-17)

Весной 1961 года Гуревич проводил окончательную отработку альбома чертежей ТОЗ-24 (ГМ-17). В это время пришла информация о том, что Госкомитет заготовок утвердил новую тему по пульно – дробовому бокфлинту. Евгения Самойловича попросили адаптировать чертежи ТОЗ-24 под техническое задание Госкомитета, что они вместе с молодым специалистом Тарасовой быстро и сделали. Но в июле 1961 года Гуревичу закрыли допуск на завод. Каково же было его удивление, когда спустя некоторое время он узнал о выходе ружья ТОЗ-33, в котором без труда можно было опознать его ГМ-17. Так же как и до этого ТОЗ-24, ружьё ТОЗ-33 гордо проследовало на ВДНХ.

Комбинированное ружьё ТОЗ-33

В мае 1962 года Гуревич добился рассмотрения своей жалобы на это безобразие в Тульском Совнархозе. Главный конструктор ТОЗа С.С. Ферапонтов «…при сопоставлении образца Гуревича модель 16 1946 года и «ТОЗ-33» 1962 года сообщил, что принципиальной разницы между образцами нет». Как выяснилось, всю эту «комбинацию» затеял главный инженер Чернопятов. Госкомитет профинансировал тему в объёме 20 тыс. «новых» рублей, из которых Гуревичу, по указанию Чернопятова, было выплачено… 80. К сожалению, в этот момент Хворостухин уже не мог помочь Гуревичу, так как был назначен послом в далёкую Монголию, у завода же был другой директор – Е.Н. Сабинин; его убедили в том, что участие автора в изготовлении и отладке образца не требуется. Ну что тут можно сказать? Поколения советских людей были воспитаны в условиях режима, при котором человеческая жизнь ничего не стоила, а частная собственность презиралась. Да, был закон, номинально защищавший собственность интеллектуальную, но кто о нём вспоминал, когда «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё». В 1964 году Комитетом по делам изобретений и открытий при Совмине СССР была принята заявка на «Универсальный охотничье-промысловый самовзводный двойник «Сибиряк»». Авторы: Гуревич и Невзоров (Владимир Петрович, в то время – студент – дипломник Тульского политехнического института). В механизме, который он собрал лично, Гуревич развивал идею самовзводного замка. В отличие от ГМ-30, новый замок имеет один спусковой крючок, воздействующий не на курок, а непосредственно на боевую пружину, что во много раз уменьшает потребное усилие спуска и его ход, секторный курок двухстороннего действия, цилиндрическое шептало, размещённое внутри трубки боевой спиральной пружины и селектор, обеспечивающий удар по избранному бойку путём наклона курка в нужную сторону. «Сибиряк», как и многое другое, придуманное Евгением Самойловичем, остался на бумаге. Последним изобретением Гуревича-оружейника в 1965 году стал снаряд для безгильзовой стрельбы из стрелкового автоматического оружия. Пороховой заряд в таком снаряде помещён непосредственно в его корпус и закрыт капсюлем – воспламенителем. Сам снаряд имеет 3 части: переднюю — оживальную, среднюю – цилиндрическую, заднюю – коническую, заходящую в коническую же обтюрирующую расточку боевой личинки затвора. На границе цилиндрической и конической части имеется кольцевой выступ, сминающийся при выстреле. В донной части имеется закраина для экстракции нестрелянного снаряда и специальное дозировочное сопло. После сквозного пробоя капсюля, пороховые газы поступают в заснарядное пространство через отверстие в нём и через дозировочное сопло. Подобная система, благодаря отсутствию давления форсирования, значительно снижает отдачу, а также обеспечивает полное сгорание порохового заряда. Какие преимущества даёт безгильзовая стрельба в принципе, думаю, понятно без дополнительных комментариев. Соавторами Гуревича по трём заявкам: на сам снаряд, затвор-обтюратор и продувочное устройство для автоматического оружия, выступили Иванов и Невзоров. Кроме них Гуревич, как было принято в то время, вписал в заявки «начальника» — Чернопятова. Продувочное устройство решало проблему загазованности при стрельбе из танков или БТР с помощью поршневого компрессора, приводимого штоком газового движка системы автоматики оружия.

Продувочное устройство: ствол (1), газоотводное отверстие (2), привод газового движка (3), поршень (4), воздушная камера (5), продувочное отверстие (6), затвор (7).

В 1965 году Гуревичу стало окончательно ясно, что с приходом нового генсека Брежнева ничего в его жизни в лучшую сторону не поменяется, поскольку все его тульские «недруги», получив новые высокие посты, процветали. Гуревич решил написать книгу. Первый том должен был содержать сведения по устройству, проектированию, исследованию, расчёту и испытаниям охотничьего оружия. Второй – по технологии производства. Был разработан детальный план, но, к сожалению, дальше этого дело не пошло.

Глава XIV. Консультант ВОИР.

С 1958 года Гуревич выполнял функцию консультанта областного ВОИР («Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов»). Приходило множество людей с самыми разнообразными вопросами, и все получали советы и консультации. Евгений Самойлович поражал коллег своими энциклопедическими знаниями в различных областях техники. Известен ряд его собственных рационализаторских предложений.

Мотоколяска Гуревича.

Помимо уже упоминавшейся проводки земснарядов без конвертовки, Гуревич предлагал отказаться от ствольных заготовок и перейти к использованию цельнотянутой трубы, вместо пайки стволов модели «Б» использовать их механическое соединение, вместо свинцовки канала ствола применять пескоструйную или дробеструйную обработку на им же разработанной установке. Множество изобретений Гуревича не связано с оружием: способ выделки кожи и подготовки голья к дублению, картофелеуборочный комбайн с центробежно-вакуумной очисткой клубней, запорный механизм дверного замка, гидроперфоратор для нефтедобычи, коробка передач, установка для газовой терапии кожных болезней, мотоколяска, паровая шестерёнчатая машина, способ копчения рыбы, прогрессивная коробка скоростей, грунтонасос, радиатор для тракторных двигателей, двигатель внутреннего сгорания.

Двигатель Гуревича. 1971 год.

По последнему изобретению, которое Гуревич сделал в соавторстве с В.Ф. Беляевым и Р.С. Леманом, есть отзыв НИИД от 19 января 1973 года: «Анализ…показывает, что значения основных параметров двигателя по схеме Е.С. Гуревича превосходят аналогичные величины для лучших современных турбопоршневых дизелей…». Евгений Самойлович развивал свою старую идею двигателя без коленчатого вала, считая её очень важной. Может быть поэтому он обратился к двоюродному брату, знаменитому авиационному конструктору Михаилу Иосифовичу Гуревичу. Его отзыв заканчивался так: «Я лично считаю безусловно целесообразным изготовление опытного образца». Михаил Иосифович сам был человеком «не от мира сего», абсолютным бессребреником. После войны, когда у Евгения Самойловича водились деньги, он купил для брата костюм и буквально заставил его надеть, поскольку тот ходил в каком-то старье, не обращая на это никакого внимания. В «тяжёлые годы» Михаил Иосифович в свою очередь помог брату деньгами.

Глава XV. Первый коллекционер СССР.

Гуревич был одним из первых в СССР коллекционеров и реставраторов старинных автомобилей. История сотрудничества с Министерством госбезопасности по бесшумному оружию закончилась самым неожиданным образом: в 1960 году у изобретателя появился «Роллс-Ройс», на котором до 1933 года возили Ворошилова. Маловероятно, что это была награда, скорее всего Гуревич, обнаружив раритет в гараже особого назначения (ГОН) и не в силах устоять, уговорил кого-то из ГБшных начальников рассчитаться с ним за проделанную работу этим автомобилем. Правда, сам Гуревич утверждал, что «Роллс-Ройс» — подарок Ворошилова за работу по миномётной тематике. Машина производила сильное впечатление, и не только на туляков. В 1962 году широко отмечалось 250-летие ТОЗа. В ходе театрализованного представления на стадионе «Труд» появился Гуревич на своём автомобиле и сделал круг по беговой дорожке. Рядом с ним сидел народный артист Н.К. Черкасов, загримированный под профессора Полежаева из фильма «Депутат Балтики». В июне 1962 года в Тулу приехала старая знакомая Гуревича по Харькову, знаменитая лётчица В.С. Гризодубова. Евгений Самойлович возил её на своём автомобиле в Ясную Поляну.

Тула. Первомайская демонстрация. Стоят (слева направо): неизв., М.И. Почукаев, А.Д. Иванов, В.Б. Соколов и Д.М. Кочетов. За рулём — Е.С. Гуревич.

«Роллс – Ройс», В.С. Гризодубова и Е.С. Гуревич. Ясная Поляна, 1962 год.

Как известно, страсть коллекционера всепоглощающа и сродни огню, который, однажды загоревшись, требует постоянной подпитки. Чтобы заниматься старыми автомобилями, которые он находил в самых разных местах, Гуревичу требовались немалые средства, а денег не хватало просто на жизнь. С тяжёлым сердцем «Роллс Ройс» был продан московскому художнику Н.П. Чарухину. Затем пришла очередь дома, который, как и первый, был распродан по частям. Семья переехала в крошечный домишко на ул. Ленина 82, оказавшийся абсолютно непригодным для проживания. Его пришлось перестраивать. К 1975 году в коллекции Гуревича было 5 автомобилей: «Пежо» 1906 года, 4-х колёсный «Эй-Си» 1912 года (возможно, единственный из сохранившихся в мире), спортивный «Бугатти» тип 13 1910 года, «Мерседес» с деревянными колёсами 1920 года и некая реплика старого автомобиля с тракторным (!) двигателем, собранная взамен любимого «Роллс-Ройса». «Бугатти», найденный в каком-то сельском курятнике и восстановленный Гуревичем, был продан через «Автоэкспорт» во Францию. Из полученных 630 рублей пришлось ещё оплачивать транспортировку автомобиля до Одессы. Спустя несколько лет коллеги из САМСа, первого автоклуба России, показали Гуревичу французский каталог, в котором красовался такой же «Бугатти» с ценой в 35 тыс. золотых франков. Похоже, «Автоэкспорт» неплохо заработал. В 1978 году появился и потом куда-то исчез «Фиат» 1932 года. Коллекция Гуревича и его автомобильная библиотека стали известны в кругах любителей автостарины. К нему приезжали со всей страны. Многие останавливались в его доме. Однажды приехал Сергей Довлатов, тогда ещё сотрудник журнала «Костёр». Об автомобилях Гуревича знал знаменитый американский коллекционер Билл Харра, в мае 1975 года приславший собственноручно написанное письмо. Как-то киностудия «Мосфильм» привезла старый грузовик «Магирус». Отреставрированный Гуревичем, в 1981 году он использовался на съёмках фильма «Шестой». Справиться с таким хозяйством самостоятельно было невозможно. Выручало Тульское автотранспортное предприятие и добровольные помощники, среди которых особо выделялся уникальный механик Москаленко. В доме у Гуревича постоянно были люди: гости, изобретатели, приходившие за консультациями, коллеги по увлечению. С 1976 года в каждое последнее воскресенье октября в Туле отмечался день автомобилиста. Иногда в этот день устраивались парады. Многие в Туле помнят седого старика в полувоенной форме за рулём старинного автомобиля. (О  Гуревиче — коллекционере автомобилей подробно можно прочитать http://oldtimer.ru/blogs/ivan_barantsev/povest-o-nastoyashchem-kollektsionere/)

Глава XVI. Чтобы помнили.

Последняя фотография Е.С. Гуревича

Персональный пенсионер областного значения Евгений Самойлович Гуревич скончался в Туле 26 декабря 1981 года. Спустя некоторое время городские власти дом снесли, а дочь и внучку переселили в маленькую стандартную квартиру, где Элеонора Евгеньевна и проживает до настоящего времени. Постоянные болезни не позволяют ей часто ездить на кладбище к отцу.

Заседание научно-технического общества. Тульский музей оружия, 1980 год. Е.С. Гуревич (стоит), И.М. Михалёв (второй слева), старейший работник ТОЗа Н.М. Пантелеев (третий слева), И.Я. Стечкин (первый справа).

Часть архива изобретателя, благодаря замечательному Юрию Александровичу Нацваладзе, сохранена в Военно — сторическом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. Кем был и какой след оставил Гуревич? Когда-то, перейдя на сторону красных, в жёстком споре с отцом, который осудил его поступок и не простил уже никогда, Евгений сказал: «Каждый служит, как может». Он и служил, как мог, а вернее, выживал, как мог. Попав в жернова репрессий, получив горький урок чудовищной несправедливости, он попытался приспособиться и стать как все. Но его неординарный талант изобретателя, здоровое честолюбие и предприимчивость, помноженные на неисправимый романтизм были чужды советской системе. Взяв у него всё, что ей было нужно, она не дала ему почти ничего взамен. У кого есть сегодня право осуждать Гуревича за неуклюжие попытки демонстрировать лояльность? А они были. Это и статья «Кольт и культура», в которой автор пытался иронизировать над «демократией по-американски», и письмо Солженицину, к счастью, неотправленное, и письмо секретарю ЦК Шелепину, в котором утверждалось, что «ни Партия, ни Советский строй не причастны к этим извращениям (культа личности – прим. автора)», и рассказы о Дзержинском, «необыкновенном человеке», наделённом «необыкновенным сочетанием личных качеств и… необыкновенной изысканностью души». В 1978 году КГБ напомнил о себе, порекомендовав Гуревичу поменьше рассказывать и намекнув, что его реабилитация для «органов» ничего не значит. И всё же… Главная заслуга Гуревича в том, что он стал основоположником современного технологичного подхода к проектированию и производству охотничьего оружия. В этом он был первым, даже не в стране – в мире (!). Его конструкции лежат в основе «вертикалок» ЦКИБа и ТОЗа. Эти конструкции – плод труда Гуревича и его безымянных помощников, в большинстве своём сгинувших в сталинских застенках. В этом смысле ружья Гуревича – памятник той страшной эпохи. Очень хочется надеяться, что техническое наследие Евгения Самойловича Гуревича когда-нибудь будет изучено до конца, и ещё послужит родному Отечеству. И он,  чужой среди своих,  станет, наконец, своим.

От автора.

Заканчивая рассказ о Гуревиче, изучив массу документов, ловлю себя на мысли, что мой герой так и остался для меня загадкой. Перипетии его жизни сложнее и невероятнее самой изощрённой фантазии. Чего стоит только один факт: Элеонора нашла свою сестру по матери, которую та бросила в детском доме, а Евгений Самойлович заботился о Светлане, как о родной дочери после переезда её в Тулу. Не для оружейного сайта разбор ещё одной «ипостаси» этого разностороннего человека – поэтической. Всю свою жизнь Гуревич писал стихи. Он влюблялся, но счастлив по-настоящему не был. Уже в процессе написания этой статьи стала вырисовываться суть некоторых закрытых изобретений Гуревича. Так изменение внутренней формы дна казённой части ротного миномёта позволило увеличить предельную дальность выстрела почти на 20%. ГАРС – активно-реактивный снаряд Гуревича, оказывается, предназначался для…партизанского гладкоствольного охотничьего ружья, превращая его в грозное оружие поражения легкобронированных целей. Так что точку в истории про оружейника Гуревича ставить рано… Очень надеюсь, что новые тульские власти обратят внимание на эту публикацию и предпримут какие-то шаги, чтобы вернуть из забытья своего выдающегося земляка. От всей души благодарю моих добровольных помощников: дочь Гуревича Элеонору Евгеньевну, заведующего отделом техники охотничьего промысла ВНИИОЗ (Киров) Сергея Ивановича Минькова, заместителя директора ЦКИБ СОО (Тула) Виктора Сергеевича Катаржнова, пресс-секретаря УФСБ по Архангельской области Наталью Викторовну Ожигину, старейшего работника ТОЗа Анатолия Петровича Хруслова, сотрудника Тульского государственного музея оружия Ольгу Борисовну Ивлеву, ученика Н.И. Коровякова, ведущего конструктора фирмы «Блазер» Сергея Васильевича Попикова, а также харьковского журналиста Эдуарда Ивановича Зуба.