(Часть I.) (Часть II.) (Часть III.) (Часть IV.)  (Часть V.) (Часть VI.)

(Часть VII.) (Часть VIII.)

 

 

Многочисленные публикации в Рунете, в которых упоминается бывший бухгалтер Верре, ставший оружейником, есть не что иное, как повторение статьи из одного российского оружейного журнала, опубликованной в 2007 году. Коллега, написавший эту статью, воспользовался интервью с Анн-Мари Мёрман из книги Марко Нобили, слегка его «приукрасив». Обратимся к первоисточнику:«Жозеф Верре начинал в качестве бухгалтера в ARMAF, льежском оружейном заводе, затем перешел в банковский сектор после завершения специального бухгалтерского и финансового обучения. Позже, в 1945 году, он решил открыть собственный бизнес по производству оружия под названием «Verrees» и через некоторое время создал компанию с Николасом Остом под названием «Verrees & Oste». Это партнерство закончилось в 1952 году. В 1956 году он решил выкупить марку, капитал и клиентуру Lebeau-Courally, связавшись с некоторыми из оставшихся рабочих, включая старшего мастера Жиля Мора. Благодаря своему ноу-хау, умению и упорству, Жозефу Верре, как руководителю компании Lebeau-Courally, удалось привлечь клиентов, хотя он не был членом семьи Лебо. При содействии Жиля Мора он начал переделывать ружья Lebeau-Courally, в частности, дробовик-вертикалку, а также знаменитый «Special Tir aux Pigeons» и удостоенный наград «Boss». Это было очень благоприятное историческое время: было много ручного труда, охота была довольно хорошей, законы и законодательство о ружьях были иными и более либеральными, занятие стрелковым спортом было более популярным, и было довольно много клиентов».

 

 

 

Между тем, по данным Льежской испытательной станции, компания Verres et Oste S.A. начала производство оружия в 1942 году. В каталоге компании указан адрес: rue St. Gilles, 99. В справке, полученной  26 февраля 1945 года в административном отделе полиции, Жозеф Исидор Верре (Joseph Isidore Verrees) был назван производителем оружия. 19 июля 1949 в коммерческий трибунал Льежа поступило заявление Жозефа Верре о цессии (переуступке прав) в пользу компании Manufacture d`Armes Fines Verrees et Cie S.A., располагавшейся по адресу: rue St. Gilles, 99. С 1952 года эта компания была зарегистрирована на Льежской испытательной станции (до этого там фигурировала Verres & Oste S.A.) с адресом: rue St. Gilles, 386. Собственником Aug. Lebeau-Courally Continental Fire Arme Co Ltd Верре стал после смерти Филиппа Рива в 1956 году. Параллельно продолжала свою деятельность компания Verrees et Cie S.A. (Verrees & Co Ltd). Я видел ружьё под маркой этой компании, выпущенное в 1964 году.

 

Ружьё с вертикально спаренными стволами «Босс-Верре» (Boss-Verrees) -«визитная карточка» компании. Из интервью с г-жой Мёрман: «Boss-Verrees представляет собой вершину нашего производства и, на мой взгляд, это самое красивое ружьё в мире, продаваемое сегодня». Вертикалка Верре похожа на довоенную модель 112, но есть и существенные различия. Ещё дальше она ушла от ружья Boss.

 

Слова г-жи Мёрман автор вышеупомянутой статьи «усилил», назвав ружьё Босс-Верре «вершиной инженерной мысли Лебо-Куралли». Посмотрим на эту «вершину» поближе. Замки «льежского» типа с задним расположением боевой пружины (back action side lock) и нижним перехватывающим шепталом — интерцептором (intercepting sear) — такие же, как на модели 112. Они могли быть быстросъёмными по типу H&H. В одном из вариантов замка полки интерцептора и шептала расположены друг над другом, и при нажатии на спусковой крючок его давление передаётся на шептало через интерцептор.

Если быть точным, авторство соединения ствольного блока с колодкой посредством двух крюков, опирающихся на съёмные оси, консольно закреплённые на щеках колодки, принадлежит Хиллу, Вудварду и Эвершеду (патент № 4986 от 1913 года). Все они были сотрудниками компании James Woodward & Sons, внедрившей это изобретение, поэтому общепринятое название запирания, в котором цапфы Робертсона заменены на неподвижные оси — система Босс-Вудвард. На ружье Boss с вертикально спаренными стволами механизм запирания состоит из одной рамки, заходящей в пазы торца казённой части ствольного блока. Концы рамки выступают за габариты щитка колодки, поэтому при сборке ружья требуется поворот ключа запирания, после чего рамка утапливается в колодку. Другое решение — запирание с помощью 2-х выступов в торце ствольного блока, которые заходят в пазы на щитке и удерживаются рамкой, не выходящей за его габариты. При закрывании ружья торцы выступов, выполненные по радиусу, могут взаимодействовать с рамкой запирания, отжимая её без поворота ключа. Эта конструкция, которую используют многие современные производители, применена на ружье Босс-Верре. Жозеф Верре или его сотрудники не были её авторами. Из патента компании Holland & Holland № 672199 от 1950 года следует, что изобретателем являлся начальник производства H&H Вальтер Джеймс Джакобс, сменивший на этом посту Ульяма Менсфилда, умершего в 1943 году, а само изобретение относится к 1949 году. В патенте H&H, в отличие от Boss-Verrees, рамка находится под небольшим углом к оси ружья. Как тут не вспомнить аналогичное «изобретение», сделанное сотрудниками тульского ЦКИБ СОО в 60-х годах и применённое в моделях МЦ7 и МЦ109. Эжекторы со спиральными пружинами напоминают механизмы, изобретённые англичанами до Первой мировой войны, например, эжектор Бизли (патент № 22513 от 1913 года). Цевьё, состоящее из 2-х неподвижно закреплённых и одной съёмной части с защёлкой, «перекочевало» с довоенных моделей Рива. Ружьё Boss-Verrees может комплектоваться спусковым механизмом с двумя или одним крючком. Второй вариант не имеет ничего общего с трёхнажимным механизмом Робертсона. Снимок, размещённый в книге М. Нобили, говорит о том, что инерционный механизм, построенный по такой схеме, не может быть селективным. Между тем, модель 112С Филиппа Рива имела селектор, поэтому, скорее всего, односпусковой механизм, применяемый на ружье Boss-Verrees, появился при Жозефе Верре. Нобили утверждает, что это — собственная разработка компании Верре. Всё может быть, но мало кто знает, что в середине 70-х годов в компании Пёрдэ решили найти альтернативу усложнённому односпусковому механизму Кларка, применявшемуся с 1911 года. В результате появился механизм, по принципу действия фактически идентичный конструкции Верре. Свою книгу Нобили опубликовал в 1997 году, и все снимки для неё были сделаны непосредственно в компании Лебо-Куралли. Так что вопрос приоритета остаётся открытым. Никто не спорит: Босс-Верре — отличное ружьё, на момент своего появления вобравшее в себя, возможно, лучшие технические решения, но называть его «вершиной инженерной мысли» вслед за восторженным автором вышеупомянутой статьи я бы не стал.

 

Под маркой Verres et Oste выпускались ружья с округлыми колодками, так называемыми «round body», поэтому неудивительно, что ружья с такими же колодками стали выходить под маркой Aug. Lebeau-Courally (фото вверху). Позднее в производственной программе появились вертикалки с «round body».

 

Переезд компании Manufacture d`Armes Fines Verrees et Cie с rue St. Gilles, 99 на rue St. Gilles, 386 сопровождался значительным расширением производственных площадей и увеличением персонала, а также знаменовал собой возвращение к мануфактурному производству полного цикла. Вызвано это было, скорее всего, тем, что после войны резко сократилось количество поставщиков качественной комплектации. С 1956 года на входной двери здания на rue St. Gilles, 386 красовались 2 таблички: Aug. Lebeau-Courally Continental Fire Arms Co и Fabrique d`Armes Verrees et Cie. В компании Верре размещали заказы на штучное оружие такие известные производители и ретейлеры, как, например, компания FN или Луи Кристоф (Louis Christophe) из Брюсселя. Этим же, скорее всего, объясняются номера на некоторых ружьях, не соответствующие общей нумерации компании Лебо-Куралли. Объём производства при Верре: с 1959 по 1963 — 288 единиц или около 60 в год, с 1964 по 1966 — 289 единиц или около 95 в год, с 1967 по 1970 — 293 или около 73 в год, с 1971 по 1974 — 217 единиц или около 54 в год, с 1975 по 1981 — 298 единиц или около 42 в год, с 1982 по 1987 — 296 единиц или около 50 в год. Другими словами, несмотря на увеличение выпуска в середине 60-х годов, с начала 70-х его объём соответствовал худшим показателям довоенного производства, но при этом — с гораздо большими издержками, что не могло не отразиться на стоимости производимого оружия. Поэтому фокус на производство под запросы богатых и знатных заказчиков оставался неизменным, а статус «бельгийского Пёрдэ» поддерживался всеми возможными способами.

 

Жозеф Верре скончался 1 июня 1982 года. После его смерти у руля компании стала Анн-Мари Мёрман, урождённая Рамакер (Аnne-Marie Moermans-Ramakers — фр). Из интервью г-жи Мёрман (размещено в книге Марко Нобили): «Факт существования женщины в этой среде является чем-то действительно необычным, но я всегда была знакома с этим делом и была счастлива быть частью этого производства, которое действительно предназначено в основном для мужчин. Будучи ребенком, я могла оставаться рядом с моим дядей и моей крестной матерью в офисе и мастерских, следить за клиентами Лебо, посещать шоу, клиентов и специализированные выставки, а также управлять различными этапами администрирования, что способствовало появлению у меня страсти к этому делу. Сегодня я являюсь неотъемлемой частью компании, и наша клиентура совсем не удивилась, увидев, что я управляю Lebeau-Courally, поскольку они знают меня много лет». Анн-Мари Рамакер, племянница Жозефа Верре, которую воспитывали он и его жена, выросла в среде, где оружие и охота были неотъемлемой частью жизни. Работать в компании дяди начала 1 августа 1967 года в возрасте 15 лет после окончания школы. Затем в течение шести лет Анн-Мари посещала вечерние курсы иностранных языков, бухгалтерского учёта, управления и была секретарем Жозефа Верре вплоть до его кончины.

 

Считаю большой заслугой г-жи Мёрман то, что она сохранила в компании традиции кропотливого высококвалифицированного ручного труда. Её сотрудничество с гениальными гравёрами Филом Грифни (Philippe Grifnee) и Аленом Ловенбергом (Alain Lovenberg) принесло великолепные результаты в виде лучших, без сомнения, образцов оружейного и гравёрного мастерства за всё время существования марки Aug. Lebeau-Courally. Среди них — ружьё, изготовленное для одного состоятельного коллекционера оружия наполеоновской эпохи, познакомившего г-на Ловенберга с работами, выполненными под руководством Николя Ноэля Буте. Вероятно, вдохновлённый увиденным, он и создал свой шедевр, посвящённый Наполеону I Бонапарту.

 

При всей своей занятости, г-жа Мёрман всегда находила время отвечать на письма любителей оружия, в том числе из России. Но время неумолимо, и мир меняется, к сожалению, не в лучшую сторону. В начале 2000-х годов, зайдя как-то в один из оружейных салонов и взяв в руки новое ружьё под маркой Авг. Лебо-Куралли, я был неприятно удивлён качеством исполнения, совершенно неадекватным запрашиваемой цене.

 

В сентябре 2010 года накапливавшиеся годами проблемы, связанные с высокой себестоимостью и низким спросом, разрешились уже традиционным для компании способом — путём продажи стороннему инвестору. Таковым стала холдинговая компания Bremhove семьи  Жори Иде (Joris Ide) — владельца Joris Ide NV — бельгийского производителя профлиста и сэндвич-панелей для кровли и облицовки зданий. По сути, этот бизнесмен западно-фламандского происхождения спас компанию г-жи Мёрман от разорения, вернее, спасло то, что г-н Иде — охотник, для которого название Lebeau-Courally — нечто большее, чем просто марка оружия. Как он сам говорит, он не раздумывал, когда получил предложение купить 70% акций компании, но выдвинул встречное условие: торговая марка должна полностью принадлежать ему. Помимо оружия, под брендом Лебо-Куралли планировалось продавать другие предметы роскоши: от часов до сигар. И то, и другое уже выведено на рынок, впрочем, пока без особого успеха. Несколько лет тому назад в качестве управляющего отметился г-н Cornelis`t Manetje. Он также был представителем аукциона Ника Холта во Франции и Бельгии. На оружейном направлении трудилось 7 мастеров, которые изготавливали от 20 до 25 ружей в год. Компании пришлось заняться производством ножей и ремонтом оружия. Говорят, что сейчас к руководству опять вернулась Анн-Мари Мёрман. Наняты новые работники. Времена, между тем, непростые. Рынок дорогого оружия схлопнулся до минимального размера. Рассказы о прошлых и нынешних владельцах, типа Стивена Спилберга, в условиях кризиса, к сожалению, новых заказчиков не добавляют.

 

Чтобы почитатели оружия Лебо-Куралли не теряли оптимизма, приведу сообщение 2015 года с сайта компании: «Отпраздновав свое 150-летие, компания Lebeau-Courally начала год с большого взрыва. Приобретая IMH, одно из редких 100% интегрированных швейцарских производителей, дом поднял свою часовую деятельность на новый уровень. Опыт IMH и команда из 40 лучших часовых мастеров мира позволяют Lebeau-Courally полностью изготавливать свои часы самостоятельно, от первоначального проекта до окончательной сборки. Практически все компоненты часов выпускаются на собственном производстве. Кроме того, высококачественная отделка и изысканные украшения, выполненные мастерами мануфактуры в Ле Локле, гарантируют, что владельцы часов Lebeau-Courally познают то же превосходное качество ручной работы, с каким их уникальное охотничье оружие известно уже более 150 лет. Со своим ателье в Льеже для производства заказного охотничьего оружия и недавно приобретенной мануфактурой в Ле Локле Lebeau-Courally продолжает свою миссию по созданию неподвластных времени изделий ручной работы». В XVIII веке в Льеже работали 900 часовщиков, в том числе некий Юбер Сарто (Hubert Sarton), которого считают изобретателем автоматических часов. Не думаю, что кроме этого есть ещё какая-то связь между часовым и оружейным делом. Кроме часов под маркой Lebeau-Courally сегодня выпускается множество других товаров: сумки, перчатки, ремни, сёдла, сувениры, оружейные кейсы, охотничьи аксессуары и тд. Открыты специализированные магазины в Бельгии, Франции и Нидерландах. В этом смысле Лебо-Куралли ничем не отличается от английских оружейных брендов, таких как, например, Пёрдэ или Голланд-Голланд. Тяжёлая ситуация на рынке охотничьего оружия вынуждает производителей искать альтернативные возможности для заработка.

Вместо заключения.

Два года назад блогер и фотограф Вольфганг фон Браухич, посетил столицу Валлонии, после чего опубликовал репортаж «Лебо-Куралли — последние в Льеже». Название вполне соответствует действительности, даже если учесть, что в Льеже и окрестностях работает более 20-ти различных «armurerie». Лебо-Куралли — последняя действующая оружейная мануфактура из нескольких десятков больших и маленьких, существовавших в Льеже до войны и выпускавших охотничье оружие класса «люкс», эдакий осколок великой эпохи ручного труда, затерявшийся в безбрежном океане современного машинного производства. В чём секрет или причина столь долгого существования имени Лебо в оружейном мире? Если отбросить всё наносное, все эти легенды и мифы, культивируемые более столетия, то ответ будет очевиден: бренд Aug. Lebeau/Aug. Lebeau-Сourally оказался притягательным для инвесторов. Вначале это была  The Webley and Scott Revolver and Arms Company Ltd., затем Филипп Рив, Жозеф Верре и, наконец, Жори Иде. С чего всё началось? Имя Лебо, оставшееся «бесхозным» после смерти хозяина, «подобрал» талантливый коммерсант Фердинанд Куралли и в рекордно короткие сроки превратил его в «бельгийское Пёрдэ». Каждый последующий инвестор интересовался только брендом, а не реальным состоянием компании или её техническими достижениями, ведь известно, что состоятельный покупатель любого предмета роскоши в первую очередь ориентируется на бренд. Естественно, громкое имя должно подкрепляться соответствующим качеством. Удивительное дело, но в случае с Лебо-Куралли бренд затмевал всё. Нет, качество было отменным, но оно не было лучше, чем у других льежских «фабрикантов», выпускавших оружие категории «де люкс». Причину следует искать в истории марки, а точнее, в самой первой поставке русскому Двору, которая была сделана компанией братьев Лебо по заказу Лардере для Великого князя Михаила Александровича Романова. Именно Лардере, размещавшие заказы Двора вначале у братьев Лебо, потом у Августа Лебо, затем в компании, которой управлял Куралли, являются настоящими крёстными отцами марки (не забываем про заявление Жана (Ивана Ивановича) Лардере, сделанное в 1897 году, о том, что он продолжил дело Августа Лебо). Статусные заказчики: кайзер Германии, короли Испании и Италии, а также другая европейская знать — появились, когда на некоторых стволах Лебо уже стояла надпись «J. Larderet arq-e de S.M. l`Empereur». Именно это привлекло Куралли, сделавшего ставку на самых богатых и знатных. Если уж императорский Дом России знает марку Aug. Lebeau, то что тут говорить про остальных…И невдомёк этим остальным, что русскому императору было абсолютно безразлично: «Лебо» у него или какая-то другая марка, а что окажется в руках у члена императорской фамилии — решали Лардере и конкретный чиновник министерства Двора, возможно и скорее всего — традиционным для России способом…Как бы там ни было, именно поставки в адрес императорских и королевских Домов Европы навсегда подняли марку Лебо-Куралли на ступеньку выше других производителей. И ещё. За спиной «фабрикантов»: Лебо, Куралли, Рива, Верре — стояли настоящие мастера-оружейники и гравёры. Имена и фамилии некоторых сохранились, например, Гийома Дефурни (Guillaume Defourny) или Жиля Мора (Gilles Maure) — последнего работника Филиппа Рива, остававшегося с ним до самого конца, или Жиля Барона (Gilles Baron), который являлся действительным автором ружья Босс-Верре, и в честь которого названа современная модель вертикалки. На оружии Лебо-Куралли «отметились» выдающиеся гравёры: Люкер (H. Leukers), Смит (R. Smeets), Лизон Коромбель (Lyson Corombelle), Грифни (Philippe Grifnee), Ловенберг (Alain Lovenberg). Но все они — капля в море мастеров-оружейников, которые остались неизвестными, но благодаря которым существовал и, надеюсь, будет существовать дальше бренд Aug. Lebeau-Courally.