Эпическая битва при Ватерлоо 18 июня 1815 года ознаменовала конец эпохи Наполеона. Венский конгресс, начавшийся в сентябре 1814 года, то есть до возвращения бывшего императора с острова Эльба и его знаменитых «ста дней», а завершившийся после Ватерлоо, учредил «священный союз» европейских монархий и определил новые границы государств Европы. Северные и южные Нидерланды, Люксембург и Льеж составили государство Объединённое королевство Нидерланды. В Льеже не только говорили на валлонском языке, но и, в отличие от протестантских северных провинций, исповедовали католицизм. Населению южных провинций не нравилось доминирование северян в едином государстве при их относительном меньшинстве. Вкупе с неостывшими ещё революционными настроениями это не могло не привести к взрыву недовольства, катализатором которого послужила Вторая французская революция 1830 года. Не буду останавливаться на подробностях и хронологии событий Бельгийской революции — они за рамками этой статьи. Несмотря на планы Талейрана (министра иностранных дел Франции) аннексировать большую часть Валлонии (результатом чего стал кратковременный переход Льежа в руки Пруссии), в 1831 году на Лондонской конференции был подтверждён статус Бельгии как независимого, нейтрального государства (королевства). После обретения независимости наступило время, названное впоследствии «золотым веком» льежского оружейного дела.

 

К этому времени торговля оружием стала свободной. Она постепенно разделилась на три большие категории: военное оружие, коммерческое оружие и высококлассное оружие (armes de luxe). Льежская испытательная станция продолжала работать. В 1818 году правительство Нидерландов значительно снизило её тарифы. В свою очередь бельгийское правительство внесло несколько изменений в декрет Наполеона 1810 года (утверждены указами короля в 1836, 1846 и 1849 годах). Новая редакция содержится в королевском указе (arrêté royal) от 16 июня 1853 года (с дополнениями от 16.02.1863 и 20.06.1864). Подлежало испытанию и клеймению всё оружие, изготовленное или отремонтированное в королевстве, а также импортное оружие, не имевшее клейм. Во главе испытательной станции в качестве её президента находился по должности мэр Льежа.

 

Работу станции со стороны оружейной отрасли контролировала административная комиссия (правление) из 6 самых уважаемых оружейников, избираемых на 3 года и обязательно входивших в первые 9 из 17 классов (айлей) налогоплательщиков. Ежегодно 1 января происходила ротация 2-х членов комиссии. Административная комиссия выдвигала 3 кандидатуры на должность директора, которого назначал министр иностранных дел (в то время коммерцией ведал один из департаментов этого министерства). Директор должен был внести страховой депозит в размере 6 тыс. франков. При этом его зарплата составляла 4 тыс. франков. Обязанности директора состояли в том, чтобы выполнять функцию секретаря административной комиссии и обеспечивать строгое соблюдение правил. Ежегодно по рекомендации комиссии переназначались: государственный контролер, контролёры, ревизор, хранитель книг, старший мастер, смотритель. Сам директор под контролем административной комиссии мог нанимать на работу любых клерков или рабочих.

 

На работе испытательной станции стоит остановиться подробнее. Её старинное название — Banc d’Epreuves des Armes a Feu. «Banc» означает «стенд» и «скамья». Действительно, испытательный стенд представлял собой скамью с ложементами, куда помещались стволы, упиравшиеся в тяжёлый неподвижный брус или просто в кучу песка. Над скамьёй был подвешен ещё один брус. Запалы всех стволов соединялись пороховой дорожкой, проложенной по этому брусу. Порох поджигали, находясь снаружи помещения, с помощью верёвки, привязанной к кремнёвому замку. В 1864 году, например, было произведено более 1 млн. выстрелов. Годными были признаны 859498 стволов. Приблизительно 3% оказались бракованными, остальные отстреливались не один раз, но под одну запись. Процедура испытания ствола, например, дульнозарядного оружия была следующей. Ствол попадал в руки контролёру, который его осматривал. Далее с помощью измерительного прибора определялся калибр и пробивался с помощью соответствующего штампа. Затем ствол заряжался порохом и пулей. После испытания каждый ствол возвращался к контролеру, который внимательно его изучал и ставил своё личное клеймо. После этого старший контролёр ставил клеймо временного принятия, состоящее из букв EL. Готовое оружие потом опять поступало на испытательную станцию. Если контролёр решал, что в процессе сборки дульнозарядного оружия произошли изменения, уменьшившие прочность ствола, то проводилось ещё одно испытание. Всё остальное оружие, в том числе двуствольное дульнозарядное, в собранном виде подвергалось повторному испытанию, после успешного прохождения которого ставилось клеймо «Перон де Льеж». Стволы с визуальными дефектами возвращались производителям, а разорванные или поддутые распиливались. Новая бельгийская система в 1864 году ничем не уступала английской и была гораздо строже своей прародительницы — французской, которая практически не менялась 50 лет, прошедшие после декрета Наполеона 1810 года.

 

В середине XIX века о бельгийских стволах пошла весьма дурная слава. В 1852 году сбежал директор испытательной станции. Ревизор административной комиссии обнаружил мошенничество — клеймение стволов, не прошедших испытания, и пропажу 50 тыс. франков. Поправить пошатнувшуюся репутацию был призван указ короля 1853 года. Дешёвые дульнозарядные винтовки (нарезные мушкеты), которые бельгийцы изготавливали в огромных количествах и поставляли в разные страны, испытывались два раза. Однако испорченная репутация и посредственное качество вынудили правительства стран-покупательниц не только требовать обязательных испытаний тройным зарядом пороха, но и посылать своих эмиссаров для контроля. И только русских, переходивших на 6-линейную винтовку образца 1856 года и разместивших заказы на её изготовление в Бельгии и Пруссии, всё устраивало. Благодаря бдительности директора Альфонса Полэна (Alphonse Polain), новое мошенничество было обнаружено в 1862 году. Оружейные стволы были экспортированы под видом труб без каких-либо испытаний. Несколько тысяч ушли в Англию, а оттуда, вероятно, в Америку. Большая партия была остановлена ​​в Антверпене. Полэну удалось доказать, что это — контрабанда. Еще одним инцидентом, вызванным американской войной, стала покупка бельгийскими спекулянтами в Германии 100 тыс. списанных австрийских мушкетов по 5 франков за каждый. Они были восстановлены в Льеже и под австрийской маркой по цене 27-30 франков экспортированы в Америку без каких-либо испытаний. Это привело к королевскому указу от 20 июня 1864 года, в котором говорилось, что оружие, отремонтированное или подвергшееся изменениям в Бельгии, должно быть испытано с получением соответствующих клейм.

 

Промышленная революция, высокая плотность населения и континентальная блокада наполеоновской Франции странами коалиции способствовали экономическому росту будущей Бельгии, многократно ускорившемуся после обретения королевством независимости. Договор с Германией от 19 апреля 1839 года с последующим присоединением к Германскому таможенному союзу и торговые договоры с Францией расширили рынки сбыта для бельгийской промышленности. В 1830-х годах бельгийское правительство первым в Европе начало развивать сеть железных дорог, что дало мощный толчок развитию металлургии и угледобычи. Бельгия стала колыбелью технологических достижений во многих областях. Например, бельгийцы первыми в мире освоили промышленный выпуск соды. Уже в середине XIX века королевство заняло достойное место среди промышленно развитых европейских стран и его по праву называли мастерской Европы. Всё вышесказанное касается и Льежа. Недра Валлонии содержали большие запасы руды и угля. Издавна Льеж получал выгоду от реки Маас в качестве источника энергии и важной торговой артерии, соединявшей Францию, Германию и Великобританию. Всё это, а также исторически сложившаяся организация оружейного дела обеспечили Льежу конкурентное преимущество перед другими центрами оружейного производства, такими, как Зуль в Германии и Сент-Этьен во Франции.

 

«Золотой век» характеризуется появлением большого количества независимых оружейников, чьи производства находились в Льеже и Нессонво, общинах Эрсталь, Воттем, Упэйе, Вандре, Вивьен и Шерат, а также локализацией оружейных специальностей: стволы — Нессонво, колодки — Эрсталь, Вандре, Упэйе, замки — Шерат, обработка ложейного ореха — Воттем. Мелкие производители не обладали капиталом, достаточным для организации крупных производств. В 1836 году появился проект создания в Льеже государственной оружейной мануфактуры. Он встретил сильную оппозицию со стороны частников, и был реализован только в 1838 году в пригороде Льежа Санкт-Леонард. Конкуренция с крупным производителем военного оружия вынудила частников искать новую рыночную нишу, которой стали охотничьи ружья и гражданское короткоствольное оружие. Согласно переписи 1856 года в оружейной промышленности Льежа и окрестностей работало 9675 человек, однако современники считали, что их было гораздо больше — 20 или даже 30 тысяч, большинство из которых трудилось дома.

 

Появление парового двигателя в Валлонии относится к 1725 году. Он был построен в местечке Жемеп-Сюр-Мёз недалеко от Льежа. Но ещё почти целое столетие основной движущей силой и источником механической энергии в оружейной промышленности оставалось водяное колесо. Вот как описывал производство оружия в Льеже Бэррон, секретарь британского посольства в Брюсселе. Его доклад датирован 9 апреля 1865 года. «В изготовлении мушкета принимают участие работники следующих профессий. Ствольщик (barrel-maker), изготовитель бандажа (band-maker), сборщик механизма (percussioner, «systémeur» — фр. прим. автора), изготовитель шомпола (ramrod-maker), изготовитель замка (lock-maker), изготовитель спусковой скобы (trigger-guard-maker), изготовитель штыка (bayonet-maker), изготовитель уплотнительных колец (locking-ring-maker, «embagleur» — фр. прим.автора), производитель винтов (screw-maker), ложейник (stock-maker), отладчик (setter-up) и изготовитель брандттрубок (nipple-maker). Ни один из них не использует так называемые машины. Все, кроме первого, делают свою работу дома вручную. Изготовители стволов используют водяные колёса для ковки, шлифовки и расточки трубок. Эта отрасль существует там, где имеется возможность применить энергию воды, во многом благодаря процветающему классу мастеровых, называемых «usiniers». Они, как правило, скупают металл и продают стволы для «фабрикантов»… Несколько «фабрикантов» самого высокого уровня покупают их металл для собственного передела. Стволы изготавливаются из железа, выплавленного с использованием древесного угля. Лучшее железо поставляется из печей Чима (Chimay), Кюви (Couvin), Пьетон-сюр-Мюз (Piéton-sur-Meuse), Буило (Bouillon) и Анневье (Annevoye). Оно продается в виде коротких плоских слябов. Эти слябы, откованные энергией воды, перерабатываются в длинные четырехугольные штрипсы, называемые «lames à canon», длиной около трех футов. Молотобоец «marteleur» с двумя ассистентами может изготовить около 80 или даже 90 штрипсов за десять часов. Следующая операция изготовления ствола выполняется путем навивания штрипса вокруг оправки с кузнечной сваркой его краёв на рифленой наковальне по 2 дюйма за раз… Хороший рабочий может изготовить три ствола за десять часов труда. Затем устанавливается хвостовик. Цена за необработанный ствол в этом состоянии составляет около 5 франков. Затем он подвергается обработке и правке, называемой «usinage»…» Cтвол после предварительной обработки (usinage) до поступления к ложейнику и отладчику проходил ещё пять операций. Партия оружия, запущенная в производство, возвращалась к производителю через шесть или семь месяцев. Как писал Бэррон, на улицах Льежа можно было постоянно видеть спешащих женщин, переносящих охапки стволов. В производстве участвовали все члены семьи, включая детей. Семьи оружейников жили в состоянии хронической нищеты и болезней. Обычным делом было, когда ложейник или отладчик вынуждены были работать и жить с семьёй в одной комнате, окружённые детьми и оружием.

 

Во второй половине XIX века, наряду с традиционным укладом оружейного дела, в Льеже появились крупные частные фабрики, использовавшие энергию парового двигателя. Выше приведены рисунки из французского журнала Le Monde illustré за 1868 год, иллюстрирующие процесс производства оружия на фабрике Dresse et Cie в Льеже. Во-первых, интересен ассортимент. Кроме ружей с кремнёвым замком, выпускались винтовки Альбини, Снайдера и Шасспо. Во-вторых, удивляет уровень механизации, который обеспечивал паровой двигатель и трансмиссионный привод. С 1850 по 1863 год экспорт бельгийского оружия увеличился с 5,25 млн до 19,41 млн франков. На Всемирной выставке 1855 года в Париже льежский «фабрикант» Пьер-Жозеф Лемиль (Pierre-Joseph Lemille) демонстрировал 362 (!) различных образца огнестрельного оружия. Кстати, именно Лемиль в 1885 году создал знаменитый ныне льежский музей оружия (Musee d’Armes). Кроме него в выставке участвовали другие оружейники Льежа: Малерб (Malherbe), Лепаж (Lepage), Фалисс и Трапма (Falisse et Trapman). (Продолжение).